О театре и не только

Треплев рефлексирующий субъект, с фрейдистскими комплексами, у него все убеждения правильные и неправильные, только в конце Треплев понимает своё положение и говорит о себе Нине: «Вы нашли дорогу, вы спасены, а я погиб». Треплев мятущийся, непримиримый, но не нашедший опоры для борьбы, в отличие от Нины. Нина – героиня пьесы, а не Писатель и актриса, они, как говорят в кино, герои второго плана. Чехов написал пьесу про Нину. «А в данной постановке невнятность режиссёрской мысли и поэтому Пряжников увидел главными писателя и актрису. Для чего и о чём спектакль? Где гражданская позиция режиссёра?

«В постановке столько явных цитат из Шекспира» – пишет Пряжников. Это заслуга не Колаева, а Чехова. Это он написал. Нет реминисценции (сопоставления). И Пряжникову ставить в заслугу режиссеру Колаеву текст Чехова и это просто нелепо.

«И за всем этим паноптикумом неудачников зорко следят три музы, парки» – утверждает Пряжников. Во-первых, три музы волочатся только за Тригориным. Тогда уж хотя бы за главными героями следовали бы. У Чехова этих муз нет и не надо из Чехова делать мистика. Всё это притянуто за уши Пряжниковым дабы оправдать режиссёра Колаева за неубедительные прибамбасы к Чехову, и что можно добавлять персонажей и тексты к Чехову, тоже «ненужный академизм» а редактор Пряжников не понимает этого. Долой академизм и да здравствует вольность с авторами! Вот что защищает и оправдывает Пряжников в спектакле Колаева.

«Вот об этом писал Чехов» – убеждает редактор «театрального вестника» Пряжников. Чехов писал не о «паноптикуме неудачников», а всё значительней глубже. Не такой мелкий и поверхностный Чехов, чтобы писать о «несчастных людях» как делает вывод Пряжников. Они не хорошие и не плохие, как и мы со своими радостями и комплексами. У Чехова нет отрицательных или положительных героев, нет отелл, яг, моцартов, Сальери. В них всё намешано. Чехов не воспринял игру даже Станиславского. Он пишет Горькому: «Тригорин (Станиславский) ходил по сцене и говорил как паралитик, что мне было тошно смотреть, что за идиотство?!». Чехов в пьесе ратует только за Нину Заречную, как не сдававшуюся, как борца за жизнь. «Умей нести свой крест и веруй. Я верую» – говорит Нина, а остальные персонажи сникли в борьбе за любовь, за жизнь и т.д. Не это ли современно сейчас в наше непредсказуемое время? А Чехов на стороне Нины Заречной. Поэтому пьесу назвал «Чайкой». И не зря Чайка на занавесе МХАТ. И не писатель Тригорин или Треплев, тем более Аркадина в центре внимания у Чехова. И не о любви Тригорина к актрисе писал Чехов. Кстати, в сцене объяснения актрисы Аркадиной к писателю Тригорину и поставлена серьезно.

«Театр дышал злобой, воздух спёрся от ненависти, и я – по законам физики – вылетел из Петербурга, как бомба» – сказал Чехов после бенефиса актрисы Александровского театра. Чехов был против мрачности и «ненужного академизма», против чего якобы и Пряжников. А в спектакле Колаева как раз это есть. Не понята природа комедий и лиризм Чехова. Классический пример как поставил Товстоногов спектакль «Мещане» М. Горького. Горький написал сцены в доме Бессеменовых, драматический эскиз в 4 актах. Сейчас в изданиях не указывается жанр. Товстоногов поставил смешной комедийный спектакль. Но это была не поверхностная комедия положений, ситуаций, а комедия характеров. Персонажи были смешны, но их было жалко. Они умные, но заморенные или закомплексованые. И вроде бы нет отрицательных персонажей. Люди с недостатками. А укажите идеального человека в жизни. Это был умный, поучительный спектакль, но смешной. Вот ЭТО надо было «нащупать» у Чехова. В «Чайке» у персонажей у кого-то завышенная самооценка, кто-то живёт прошлым, кто-то сник, но не потому что они несчастны.

В статье Пряжникова не доказательная аллилуйщина, то ли автор статьи поверхностно знает «Чайку», то ли идёт от лукавого, чтобы защитить спектакль. Необъективность на лицо.

Я за то, чтобы критик или обозреватель приехал анонимно, посмотрел и уехал, а потом написал увиденное. Но это идеальный вариант. А о каком идеальном варианте говорить, если редактор Пряжников квартировал и столовался у одного из сторонников спектакля «Чайка» из театра.

Конечно Пряжников что-то знает о Чехове, о «Чайке», но не достаточно глубоко. В рецензии выхвачены театроведческие выкладки «чеховедов», не относящие к конкретному спектаклю «Чайка». Суди художника по его законам (Пушкин). А статья до приторности не доказательно хвалебна. О спектаклях крупнейших режиссёров не писали так. Великий режиссёр Г.А. Товстоногов в подмётки не годится после такой статьи Пряжникова. На периферии мера всегда утрачивается.

В поисках сценической гармонии

(Кандидат искусстоведческих наук Н. ЛИДЖИЕВ, преподаватель КГУ)