О творчестве братьев Стругацких

В результате роман очень скоро перестал быть «беззубым». Если вылавливать из «Обитаемого острова» различные социальные и политические идеи и аллюзии, то можно обнаружить следующее…

Примечание:Автор настаивает на сохранении термина «вылавливать». Большинство произведений Стругацких в этом не нуждаются, поскольку их идеи являются полнокровными и заставляют задумываться читателя даже помимо его воли. Увы, идеи «Обитаемого острова» таковыми не являются. Они, конечно, реабилитируют в целом слабое произведение, но это именно реабилитационные костыли.

Итак, об идеях. Произведение может быть прочитано как сатира на политическую систему Советского Союза. Выродки – это диссиденты, инакомыслящие. Система башен четко ассоциируется с системой телевышек, промывающих мозги зрителям, а обращение друг к другу членов кабинета – Папа, Свекор, Деверь – намекают на семейственность в правительстве. Тогда конечно «и башни-излучатели, и выродки, и Боевая Гвардия – все вставало на свои места, как патроны в обойму, все находило своего прототипа в нашей обожаемой реальности, все оказывалось носителем подтекста» («Комментарий к пройденному»).

Есть, впрочем, и другие, более частные трактовки. Например, в выродках видят евреев, которые одновременно являются и угнетенной прослойкой, к которой относятся с большим подозрением, и теми кукловодами, которые дергают за истинные пружины власти.

Впрочем, вышеприведенные аллюзии можно распространить на любое тоталитарное государство, в котором, естественно, будет актуален и еврейский вопрос. Но сведение всего содержания романа к замаскированной политической сатире, написанной эзоповым языком снижает всю его ценность как самостоятельного произведения.

Герой все-таки предстает перед читателем «настоящим советским парнем». То, что этот парень борется с системой, его породившей, и даже сам не замечает этого, придает роману определенный мрачноватый гротескный колорит. Но ведь герой своей искренностью действительно симпатичен и автору, и читателю. Поэтому видеть в нем кретина, оболваненного системой, не хочется. Предполагается, что читатель отождествляет себя с героем и пытается решить именно те проблемы, которые волнуют героя. Тогда возникает явное противоречие между сюжетной и смысловой линией, что имело место уже в произведении «Трудно быть богом» (см. выше). Крепко сделанный сюжет и рельефные характеры с трудом поддаются, когда их пытаются превратить лишь в инструменты политической сатиры. То, что герой в первой части романа ведет себя совсем неадекватно, можно отнести к издержкам первоначального замысла автора. Предполагалось, что героем будет крайне недалекий, хоть и идеологически правильный парень из будущего и, вероятно, авторы первоначально пытались подчеркнуть всевозможными средствами его недалекость. То, что человек из будущего не имеет представления о деньгах и сигаретах ещё объяснимо, но то, что он не умеет вести себя в совершенно элементарных коммуникативных ситуациях – вызывает удивление. Максим не видит явно обращенной против него агрессии, не замечает наличия постоянно повторяющихся общепринятых ритуалов, не понимает, почему совершенно посторонняя девушка должна бросить все свои дела и начать радостно общаться с ним. Уже во второй части романа, «Легионер» герой резко умнеет и перестает выглядеть инфантильным идиотом. Авторам, конечно, было интереснее писать о человеке думающем и мыслящем. Но некоторые рудименты первоначального варианта видимо сохранились. К таким же рудиментам следует отнести и суперменство Максима, которое несколько утомляет. «Та-ак,  скручивает

монетки в трубочку… бежит с человеком на плечах… Ага, это я уже читал.Помнится, на этом месте я подумал, что парень на  редкость  здоровенный  и

что обычно такие глупы» (это Прокурор читает дело осужденного Сима).

Оптимистический финал романа, конечно, является надуманным, впрочем, это достаточно очевидно и для читателей, и для критики. Кайтох прямо писал о «мнимом» и удручающем «хеппи-энде» романа. Впрочем, для любого мыслящего читателя было очевидно, что Совет Галактической Безопасности, если он действительно реально попытается влиять на события на Саракше, окажется в той же ситуации, что и одиночка Максим Каммерер. А если Совет откажется от некрреткного силового вмешательства, то единственным выходом будет позиция пассивного наблюдения, что закономерно приведет к финалу «Трудно быть богом».