О творчестве братьев Стругацких

Поэтому попытаемся ответить на вопрос, имеет ли роман ценность, если читать его не на эзоповом, а на «нормальном» языке. Не будем говорить о сюжете. Сюжет сбит хорошо и крепко, и претензий к «Острову» как к приключенческому произведению не возникает. Впрочем, реализация его как сугубо приключенческого произведения в формате фильма «Обитаемый остров» (режиссер Ф.Бондарчук) представляет собой жалкое зрелище. Сама реальность государства, пережившего атомную войну и уверенно идущего к следующей, выписана очень выпукло и рельефно( у Стругацких, а не у Бондарчука). То же самое касается и характеров. Отдельно следует сказать об именах. Экзотические имена героев – это в большинстве своем имена албанских писателей XVIII-XX века. Капрал Варибоба носит имя видный поэта арберешей XVIII века Ю. Варибобы. Грамено – это автор патриотических песен и новелл. Ахмет Зогу – один из албанских правителей. Зеф – лирический поэт XIX века. В свое время это обнаружил, Е.Витковский.

Так вот, возвращаясь к сюжету. Чего хочет Максим? Того же самого, чего хотел Антон-Румата Эсторский, чего хотел Кандид – пойти против логики истории и облагодетельствовать людей вопреки их желанию, более того, даже не спросив их об их желаниях. Чем оправдано поведение Максима? Во-первых, часть населения, правда, очень узкую в социальном отношении, он все же спросил. Нелегальные выродки, конечно, стоят за смену существующего режима. И поскольку только выродки способны здраво оценивать ситуацию в стране, в их словах есть своя логика. Наконец, их просто по-человечески жалко, поскольку их мучения от излучения башен чудовищны и описаны в повести очень подробно. Максима поддерживает своим авторитетом Совет Галактической безопасности, который также пытается аккуратно спасти эту планету с учетом всех последствий. Наконец, Максим в отличие от Руматы, так же как и Кандид в Лесу , становится частью этого мира и поэтому, считает себя вправе принимать решения за всех, и не только принимать решения, а действовать. В итоге он и действует, уничтожая систему башен с их излучением, влияющим на психику населения. Этим он ввергает страну в новый виток гражданской войны, в пучину болезней и голода. Наконец, есть риск, что Стана Отцов просто перестанет быть страной, а станет малоразвитой колонией соседних Хонти или Пандеи.

В рамках данной проблемы одним из самых интересных социологических этюдов является спор Максима с Колдуном, которого он встречает в стране мутантов. В сущности, это спор все о том же – о роли личности в истории. Совершенно сказочный и вроде бы в силу своей биографии безграмотный Колдун, оперируя понятиями современной философии, социологии, политологии, убедительно доказывает Максиму, что любое общество развивается по определенной внутренней логике, и сломить эту логику исторического развития невозможно и главное не нужно:

«Равновесие… – произнес вдруг громкий хриплый голос. – Я вам уже говорил это, Мак. Вы не захотели меня понять…Но теперь, надеюсь, вы поняли… Вы хотите нарушить это равновесие. Что ж, это возможно. Это в ваших силах. Но спрашивается – зачем? Кто-нибудь просит вас об этом? Вы сделали правильный выбор: вы обратились к самым жалким, к самым несчастным, к людям, которым досталась в равновесии сил самая тяжкая доля. Но даже и они не желают нарушения равновесия. Тогда что же вами движет?..»

С другой стороны, Колдун признает, что новая сила, появившаяся на исторической арене, способна сломать это равновесие, и Максим является такой силой. Максиму действительно удалось взорвать это равновесие в прямом и переносном смысле. И вот вопрос – почему ему удалось это сделать? Потому что ход исторического процесса действительно определяет личность или потому, что история данной страны уже созрела для решительного перелома, потому что «низы уже не хотели, а верхи не могли» и в данном случае не столь важно, что Центр взорвал именно супергерой Максим Камерер? Сама логики истории вела к тому, что Центр в ближайшее время должен быть обнаружен и уничтожен, либо благодаря согласованным действиям подпольщиков, либо благодаря разногласиям в верхних эшелонах власти. Сцены, описанные в романе, позволяют с легкостью обосновать, как первый, так и второй вариант.

Продолжение этих рассуждений о роли личности в истории содержится в дилогии С. Лукьяненко «Звездный лабиринт». Прогрессор Ник Ример, он же землянин Петр Хромов, беседует с обитателями школы-интерната на планете Геометров о том, что есть история, от чего и от кого зависит, в какую сторону покатится шар исторического прогресса. Сцена эта имеет место именно на планете, построившей счастливое коммунистическое будущее, то есть на родине Максима Каммерера. Сами эти рассуждения Лукьяненко грешат некоторыми стилистическими длиннотами и не содержат ничего принципиально нового в дискуссии о путях истории, но, разумеется, будут любопытны поклонникам и читателям романа «Обитаемый остров».