Облако возмездия

Смысла и выгоды для Пыри завлекать ее именно сюда она не видела. Для чего? Заставить помучиться? Это что, такой особенный ритуал, пролезть через длинную вонючую трубу, чтобы оказаться в полной заднице? Ерунда. Как по ней, ерунда и бессмыслица полная. Хуже было, если б ее заперли в Блоке А, и продолжали бы там ломать ментально и физически, и сломали бы, в конце концов. А что? Могли бы ведь не ограничиться Нетроем, а привлечь для экзекуции весь личный состав мужского полу. Ведь что было однажды, может быть и дважды, и сколько угодно раз. Вроде как с той журналисткой в плену, которую насиловали, пока не заплатили выкуп. С той только разницей, что за нее никто выкупа платить не стал бы. Нет-нет, здесь что-то другое.

Однако если уж на то пошло, если начистоту, когда заткнуть, заглушить эмоции и попробовать порассуждать холодной головой, станет очевидно, что пугает и, если угодно, злит ее не то, что очутилась она в этом безвыходном месте. Нет, в конце концов, она может выбраться отсюда, во всяком случае, попытаться, пройдя путь по трубам еще раз, в обратную сторону. Бесит ее другое, именно то, что не может пройти дальше, то есть, осознание невозможности осуществить задуманное.

Мазафак! — вырвалось у нее, и она тут же прикрыла рот рукой, вспомнив, что часовой рядом и может услышать. Затаившись, прильнув к лесенке, задержав даже дыхание, она прислушивалась некоторое время к обстановке, но все было тихо снаружи, и лишь монотонное журчание воды в самом колодце разбавляло на самом деле мертвую тишину. Выждав еще какое-то время и убедившись, что все спокойно, Лимбо расслабилась — насколько то было возможно. Во всяком случае, позволила себе дышать.

Неужели, подумала она, полковник — тоже прихвостень Пыри? А, может, он и вовсе его порождение? Фантом, созданный им, чтобы одурачить ее и завлечь в ловушку? Она задумалась, рассматривая неожиданную мысль со всех сторон. В результате поняла, что мысль эта ей не нравится — с какой стороны на нее не посмотри. Ну, не нравилось ей смотреть на командира Лунгина, как на подручного Пыри. Хоть что делай — не нравилось. Да он и не похож на такового ни разу. А похож как раз на честный призрак, у которого есть свои принципы и свои идеалы. И, кстати, есть харизма и обаяние. Нет, решила она, на сделку с Пырей полковник не пойдет. Как говорится: не верю!

Неожиданно в кармане ожил телефон.

Он завибрировал под грудью, точно испустила дрожь предвкушения посторонняя ладонь, а после пропел свою бодрую трель. Сигнал из-под одежды вырвался приглушенным, но он казался таким чужеродным в этой кромешной настороженной тишине, что должен был сразу привлечь к себе внимание. «Черт, черт!» — запричитала, испугавшись, что ее раскроют, Лимбо и прижала аппарат к телу. Тише ты, тише! Но трель уже вырвалась на волю, этот казавшийся ей когда-то веселым гитарный перебор, и шарахалась в узких пределах колодца от стены к стене, пока, как жаба муху, ее не слизнул длинный язык истекавшей из трубы воды. Лимбо замерла, молясь, чтобы кроме нее никто ничего не услышал, не заметил, прислушиваясь, чутко ловила тишину — не нарушит ли ее что?

Все было тихо, и она решила, что на этот раз пронесло. Конечно, прежде всего, ее волновал часовой снаружи, очень уж не хотелось раньше времени поднимать тревогу. Может, спит человек на посту, как и положено, подумала она. Ведь не услышал же он скрежета и клацанья кусачек, когда она перерезала решетку, так что…

Она достала телефон и, не вынимая его из пакета, прочитала сообщение. Отправителем значился абонент Командир, сообщение было лаконичным: — Ныряй в воду.

Что значит, ныряй? — возмутилась Лимбо. Да какого, вообще, хрена! Она глянула вниз, и ее откровенно взяла оторопь. Лезть в эту холодную непроглядную, похожую на смерть неизвестность нисколечко не хотелось. Но тут она услышала, как над головой ее загремело железо. Кто-то пытался подцепить ручку люка. А когда ему это удалось, он, этот кто-то, стал медленно его приподнимать.

Мазафак! — только и успела мысленно отреагировать Лимбо. Сейчас откроют люк, а тут она, такая, глазками сверкает: здрасьте! Надо немедленно смываться. Но куда?! Мазафак!

Не тратя больше ни секунды, она вмиг сунула телефон в карман, подхватила рюкзак на руки и соскользнула в воду, которая тут же сунула свои мерзкие склизкие ручонки во все места, куда ее никто не просил. Что я делаю, что я делаю, со звоном сталкивались в голове три стальных шара. Фонарь она включила уже под водой, он — хвала богам! — оказался герметичным и как-то еще светил, хотя, конечно, давно требовал подзарядки. Ну, и что дальше? — спросила она, видимо, того, кто предложил ей сделать этот шаг. Дальше-то что?