Образы мифов в классической Античности

Фрагмент более поздней вазы (ил. 92), по-видимому, повторяет композицию Фидия и характерные облики гигантов. Центр фрагмента полностью занимают четверо крепких обнаженных, частью в звериных шкурах, великана, в то же время гигант в старомодной экипировке, в шлеме и со щитом, полуприсел слева, а справа с краю возникает из собственных стихийных элементов незадачливая мать гигантов, богиня Земли. Часть полукруга, который, вероятно, отражает структуру первоначального щита статуи Афины, искусно использована как небесный свод, откуда в дальнем правом углу появляется запряженная четверкой лошадей солнечная колесница.

Новаторская композиция, изображающая богов, атакующих гигантов сверху, а также оригинальные и сложные позы великанов предполагают, что вазописец вдохновился каким-то крупным произведением искусства. Нет сомнений в том, что прославленная статуя Фидия будоражила воображение художников, работавших с менее крупными формами.

Однако на этом метаморфозы гигантов не закончились. Еще в IV веке до н. э., возможно, под влиянием образов других противников богов, например змееногого Тифона, художники стали изображать гигантов не только варварами, но и частью животными. К эллинистическому периоду фигуры гигантов, чьи торсы заканчивались змеиными конечностями, стали обычным явлением (ил. 93). На динамичном скульптурном фризе, украшавшем большой алтарь в Пергаме, мы видим удивительное многообразие бестиальных гигантов. В дальнем левом углу рисунка 93 змееногий великан не без опасения готовится атаковать трехтелую богиню Гекату, множественность природы которой обозначена обилием рук. Ее собака вцепилась гиганту в бедро, одновременно змеиная голова, которой оканчиваются ноги великана, довольно бестолково атакует щит богини. Далее справа на земле лежит толстобрюхий змееногий великан, одной рукой пытающийся выколоть глаз собаке богини Артемиды, которая вонзила зубы в его голову. Сама Артемида, в крайнем правом углу, атакует противостоящего ей гиганта, в котором воплощен старый тип воина, полностью человечного. Ослепленный ее красотой, он опустил руку с мечом и отвел в сторону щит, больше не закрываясь от ударов.

(92) Одетые в шкуры гиганты сражаются с богами

Фрагмент краснофигурной аттической росписи

430–420 гг. до н. э.

Роспись художника из круга Мастера Прономоса

Национальный археологический музей, Неаполь

(93) Геката и Артемида со своими противниками

Фрагмент рельефа Пергамского алтаря

Около 180–160 гг. до н. э.

Античное собрание, Государственные музеи Берлина, Фонд прусского культурного наследия, Берлин

(94) Гигант с головой льва

Фрагмент рельефа Пергамского алтаря

Около 180–160 гг. до н. э.

Античное собрание, Государственные музеи Берлина, Фонд прусского культурного наследия, Берлин

Воображение пергамских скульпторов II века до н. э. было великолепно, оно проявилось прежде всего в разнообразии форм, которые они придали гигантам. На рельефе (ил. 94) бог борется с великаном почти в той же манере, что и Геракл – с Немейским львом на монете из Гераклеи в Лукании (ил. 15). У великана человеческое тело, но львиная голова и лапы. Сочленение человека и животного необычайно тонко и визуально правдоподобно.

К этому времени имелся изрядный запас разных возможностей для изображения гигантов. Их можно было представить либо в виде обычных воинов, как в самый ранний период (ил. 90), либо дикарями и варварами, одетыми в шкуры и вооруженными деревьями и валунами (ил. 91 и 92), либо даже в виде монстров-полуживотных (ил. 93 и 94). Но трудно установить, в какой мере это разнообразие связано с инициативой художников, а в какой с поэтическими произведениями, многие из которых не сохранились.

Глава X

Смещение интересов

История битвы богов и гигантов оставалась практически неизменной в эпоху Античности, тем не менее способы ее представления изменились существенно. В разные периоды художников привлекали разные качества гигантов, будь то их воинская доблесть (ил. 90), жестокая свирепость (ил. 91 и 92) или бестиальные черты (ил. 93 и 94).

Менялись подходы и пристрастия и в отношении других мифов. В архаический период художники предпочитали изображать монстров и остросюжетные сцены; в классический период они чаще отдавали предпочтение более тонкой, психологической трактовке; с IV века до н. э. их больше вдохновляли драматические образы, а в период Римской империи на первый план вышли романтические сюжеты.

Несмотря на то что в тот или иной период преобладали определенные предпочтения, они никогда не были абсолютными. Подобно тому, как мы видим воинов-гигантов старомодного типа в более поздних работах (ил. 93), так можно обнаружить психологическую интерпретацию в римский период (ил. 56) и влияние драмы в V в. до н. э. (ил. 75, 76 и 78–81). И всё же со временем прослеживается смещение акцентов.