Обреченные пылать

– Тогда пересечёмся среди недели, во время занятий Ирмы, а на следующих выходных что-нибудь придумаем?

Вот, уже лучше. Этот парень быстро учится, и мне это нравится даже больше, чем его броская внешность, наталкивающая на задние мысли о его стриптизёрском прошлом. Хотя, если честно, я всё же склонна думать, будто это и вправду всего лишь выдумка, распущенная для приукрашения образа черноглазого испанца.

Что означает четверг? Что до выходных осталось два дня. Особенно хорош четверг к вечеру, когда до первых сумерек пятницы остаются какие-то сутки.

После занятий по классу фортепиано я поняла, что у Ирмы в принципе всё получается средне и ничто из её способностей не выходит на идеальный уровень. Да, она различала ноты и умела их складывать в мелодию, но импровизировать или играть без заполненного нотного стана перед глазами она напрочь не была способна. Как такое возможно? Не знаю, но подозреваю, что Ирма и не

на такое не способна.

Просидев на нижнем этаже на кухне в компании Джины, Кристофера, пары уборщиц и мальчишки-помощника повара, я узнала, что Риордан вернулся домой за час до нашего возвращения с Ирмой, но я с ним не пересекалась и, более того, меня устраивал факт того, что за прошедшую неделю мы с ним почти не вступали в контакт. Едва ли можно было утверждать, что у меня медленно, но верно развивалась антипатия по отношению к Риордану, но что-то в нём меня заставляло сжимать зубы, чтобы не сказать ему грубость. Наверное, мы просто были людьми разных полюсов – я с севера, он с юга – и именно это отталкивало меня от него, словно глыбу льда от открытого пламени. Ну или мне просто хотелось двинуть в его челюсть хуком справа, безо всякой на то причины. Я определённо смотрела на Риордана если не как на боксерскую грушу, тогда точно как на мишень, которую мои руки так и чесались истыкать дротиками в дартс… Ещё и Дункан распалил во мне недоброе негодование просветлением меня в том, что меня уволили задолго до того, как успели принять на работу. Преждевременное раскрытие данного факта только усугубило моё отношение к Дариану, практически под корень уничтожив любые шансы на его реабилитацию в моих глазах.

Я осознавала, что мои отрицательные эмоции по отношению к тому, кто платит мне вдвое больше, чем я зарабатывала прежде, – это плохо, но при этом я ничего не могла с собой поделать. Риордан сам не оставил мне поводов на моё положительное отношение к его персоне. И всё потому, что он ещё ни разу не сказал мне правду. Он соврал мне ещё до того, как принял на работу, подкрепив свою ложь маскарадом при первой же нашей встрече. Возможно я злилась на этого человека только потому, что до сих пор я никому и ни при каких условиях не позволяла собой манипулировать, как вдруг мне показали, что могут с лёгкостью воспользоваться мной без моего на то разрешения, и проделать это даже дважды. Плюс ко всему, по-моему, я впервые в жизни хотела отомстить, хотя всячески и отрицала этот факт доводами о том, что я не могу позволить себе опуститься до мести, да и какая может быть месть по отношению к тому, кто платит тебе за то, что ты переводишь воздух в его доме?

С этими мыслями я, попрощавшись с Джиной и Крисом, начала подниматься наверх, с целью проверить у Ирмы её домашнии задания и поскорее отправиться домой.

Быстро проскользнув между этажами, чтобы не наткнуться на Риордана, я поднялась на второй этаж, резко открыла дверь спальни Ирмы и вдруг, в следующую секунду, почувствовала, как ёкнуло моё сердце. Последнее, что я увидела – огромное оранжевое пятно, буквально мелькнувшее перед моими глазами и затмившее собой лицо Дариана Риордана. Почувствовав, как упала на спину, я услышала испуганный голос Ирмы, но так и не поняла, что именно она имела в виду под своими кричащими словами: “Я не специально её убила!!!”.

Глава 20.

…До выезда за пределы Лондона на шоссе, ведущего домой, оставался ровно один квартал, который моей матери и братьям так и не суждено было пересечь. Как позже выяснилось, мусоровозом, протаранившим автомобиль, за рулем которого сидела моя мать, управлял сорокалетний рецидивист. За пять минут до рокового столкновения этот мерзавец ограбил ювелирный салон, в процессе ограбления которого он ранил из огнестрельного оружия трёх его сотрудников, после чего угнал мусоровоз, управляя которым он и разбил в дребезги самое дорогое, что у меня когда-либо было – душу.

С того дня всё в нашей семье перевернулось с ног на голову и вскоре разбилось на осколки. Отец ушёл в глубокую депрессию, из которой его вытягивало лишь то, что ежедневно, неделя за неделей, год за годом, он приходил в больницу, чтобы проведать так до сих пор и не вышедшего из комы Хьюи.