Помолчали. Литвин-Седой долго кашлял простуженно, потом сказал:
— Светает. С утра, по всему, солдаты двинутся. Рассвет начинался морозный, тихий. Слышно было,
как скрипел снег под ногами. Дружинники развели костер, грелись у пламени, переговаривались неторопливо, спокойно.
Взбудораженная баррикадная Москва жила боями,
Стреляли по всей Москве,
Перед двухэтажным дворцом генерал-губернатора, что на Тверской, патрулировали усиленные наряды казаков и драгун. С утра Дубасов приказал выставить на площади у памятника генералу Скобелеву батарею горных орудий и пулеметов. Один расчет дежурил у парадных дверей губернаторского дворца. Дубасов растерялся. Последние известия были крайне неутешительными, даже грозными. Вооруженное восстание усилилось. Сегодня утром губернаторский чиновник флажками нанес на карте Москвы районы, где сосредоточились боевые отряды восставших и баррикады, перекрывшие улицы.
Скрестив руки на груди, Дубасов смотрел на разложенную на столе карту, перечислял вслух:
— Пресня… Зоологический парк… Рогожская застава… Шаболовка… Мытная…
Глаза генерал-губернатора метались по карте, одутловатое лицо стало багровым.
Поздно ночью Дубасов звонил военному министру, просил прислать подкрепление, однако ничего утешительного… Редигер ответил, что в столице обстановка напряженная и пока о переброске войск из Петербурга в Москву речи быть не может.
В кабинет генерал-губернатора вошел командующий войсками Московского гарнизона генерал Малахов, желчный седой старик. Едва успели поздороваться, как явился градоначальник барон фон Медем.
Дубасов сердито бросил:
— Любуюсь, господа, заразой социализма…
— Мда-а! — протянул Малахов, бегло взглянув на карту. — Этим социал-демократам в уме не откажешь. Военной стратегии они не обучены, но боевые дружины расположены удачно. Выбивать их будет нелегко. Своих сил мало, Федор Васильевич. На полки Московского гарнизона, исключая казаков и драгун, расчет держать сомнительно.
— На ваши полки, господин командующий, на ваши! — вставил генерал-губернатор.
Но Малахов не заметил его слов.
— Надобно, Федор Васильевич, просить подмоги у государя императора.
— Я уже имел честь вести разговор с военным министром, — нахмурился Дубасов. — Конкретной помощи нам не обещано. В столице тоже как на пороховой бочке.
— Но, ваше высокопревосходительство, — заметил барон, — если не пришлют верных его величеству солдат, первопрестольная может оказаться в руках мятежников. Социал-демократы получают поддержку даже от некоторых фабрикантов. Николай Шмит дает бунтовщикам деньги и вооружает своих мастеровых.
— Слишком поздно, господин градоначальник, узнали об этом, — оборвал барона Дубасов. — Если бы ваше охранное отделение, столь обожаемое вами, работало как следует, мы бы этих фабрикантов повесили на фонарных столбах заранее, до восстания.
Малахов злорадно посмотрел на Медема, сказал с явной издевкой:
— Ваши жандармы и агенты охранки, господин барон, мух ловят, а их начальство черт знает чем занимается.
Градоначальник вспылил:
— Я, господин генерал, не говорю подобно о ваших солдатах.
— Не обижайтесь, господин градоначальник, я думаю, вам не безызвестно, какие советы восставшим рабочим подает подлая газетенка «Известия Московского Совета рабочих депутатов». Читали? «…Действуйте небольшими отрядами человека в три-четыре… Пусть нашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти». Знаете ли, кто автор сих преступных слов? Боевая организация при Московском комитете РСДРП!
За окном раздались выстрелы. Стреляли залпами и одиночно.
— Слышите? — вскинул брови Дубасов. — Торопитесь, барон, схватить этих комитетчиков, покуда нас с вами не вздернули пролетарии, а такое вполне возможно, если мы не предпримем надлежащих мер.
Генерал-губернатор снова посмотрел на карту:
— Так-с, господа. Прошу любой ценой не позволять солдатам соединяться с мятежниками. Закройте их в казармах, выставьте, коли потребуется, у ворот драгун. Оставшимися верными престолу необходимо блокировать мятежные районы и удержать Москву до прибытия карательных войск. Буду убедительно просить государя императора о присылке таковых.
Николай Второй проводил важное совещание…
За белым овальным столом, отделанным золотом, на таких же белых в позолоте стульях с высокими спинками расположились председатель Совета министров Витте, министр внутренних дел Дурново и военный министр Редигер.
Накануне из Москвы от генерал-губернатора Дубасова получена телефонограмма: «Положение становится очень серьезным; кольцо баррикад охватывает город все теснее; войск для противодействия становится явно недостаточно. Совершенно необходимо прислать из Петербурга хоть временно бригаду пехоты».
— Господа, я могу обратиться к кайзеру Вильгельму за помощью, — говорит Николай и из-под припухших покрасневших век смотрит на министров. Останавливает взгляд на Витте, тот хмурится:
— Обойдемся без немцев, ваше величество.