Обретя крылья. Повесть о Павле Точисском

— Так-таки ни одного рабочего? — спросил Павел Варфоломеевич.

— Так и нет. Не идет к ним заводской люд, цену знают, — ответил Березин.

Точисский заметил:

— Эсеров питает та же мелкобуржуазная стихия, что и черную сотню времен царя Николая.

— Ты прав, — согласился Алексеев. — Нам бы со своей стороны боевую дружину из рабочих сколотить, порядок наводить. Только найдем ли оружие?

— Оружие есть, — подал голос Кучкин, — у бывших фронтовиков.

И снова заговорил Павел Варфоломеевич:

— Когда речь идет о социалистической революции, мы обязаны помнить: контрреволюция может первой нанести удар. Она цепляется за власть. — Тут Точисский, развернув газету «Пролетарское Дело» и разгладив ее ладонью, спросил: — Читали статью «Политическое положение»? Она об июльских событиях и задачах партии, вытекающих из новой обстановки в стране. — Протер платком очки. — Вдумайтесь: «1. Контрреволюция организовалась, укрепилась и фактически взяла власть в государстве в свои руки.

Полная организация и укрепление контрреволюции состоит в превосходно обдуманном, проведенном уже в жизнь соединении трех главных сил контрреволюции: (1) партия кадетов, т. е. настоящий вождь организованной буржуазии, уйдя из министерства, поставила ему ультиматум, расчистив поле для свержения этого министерства контрреволюцией; (2) генеральный штаб и командные верхи армии с сознательной или полусознательной помощью Керенского, коего даже виднейшие эсеры называли теперь Кавеньяком, захватил в руки фактическую государственную власть, перейдя к расстрелу революционных частей войска на фронте, к разоружению революционных войск и рабочих в Питере и в Москве, к подавлению и усмирению в Нижнем, к арестам большевиков и закрытию их газет не только без суда, но и без постановления правительства. Фактически основная государственная власть в России теперь есть военная диктатура; этот факт затемнен еще рядом революционных на словах, но бессильных на деле учреждений. Но это несомненный факт и настолько коренной, что без понимания его ничего понять в политическом положении нельзя. (3) Черносотенно-монархическая и буржуазная пресса, перейдя уже от бешеной травли большевиков к травле Советов…»

Точисский поднял глаза, посмотрел на товарищей:

— Вот следствие соглашательства меньшевиков и эсеров. Теперь послушаем, какая им дается характеристика: «Вожди Советов и партий социалистов-революционеров и меньшевиков, с Церетели и Черновым во главе, окончательно предали дело революции, отдав его в руки контрреволюционерам и превратив себя и свои партии и Советы в фиговый листок контрреволюции».

— Нашим белорецким эсерам не в бровь, а в глаз, — вставил Березин.

— От Поленова, Михайлова и их дружков никогда революционностью и не пахло, — сказал Алексеев. — Примазались к революции.

— Обстановка у нас сложная, товарищи, — поддержал их Павел Варфоломеевич. — Что касается перспектив социалистической революции, то и этот вопрос поднят в статье: «Всякие надежды на мирное развитие русской революции исчезли окончательно. Объективное положение: либо победа военной диктатуры до конца, либо победа вооруженного восстания рабочих, возможная лишь при совпадении его с глубоким массовым подъемом против правительства и против буржуазии на почве экономической разрухи и затягивания войны».

Точисский свернул газету:

— В Петрограде, Москве и многих других городах Советы очистились от соглашательских партий. Предлагаю распространить воззвание приблизительно такого содержания: «Вожди Советов сделались министрами Временного правительства, вот куда привело соглашательство меньшевиков и эсеров. Но в центре рабочие, убедившись в их предательстве, переизбрали Советы, а у нас в Белорецке и в округе всеми судьбами вершат эсеры. Они захватили Совет. Но посмотрите, что они сделали для народа? Не пора ли и нам прогнать эсеров, избавиться от меньшевиков. Интересы этих партий не совпадают с интересами трудящегося народа. Очистим Советы горнозаводского округа от соглашателей, ставших врагами трудового народа, требуйте перевыборов, выдвигайте своих представителей в Совет…»

И Павел обвел взглядом членов комитета:

— Может, кто чего добавит? Кого пошлем в Верхнеуральск установить связь с печатниками?

— Поручите мне, — сказал Березин. — У меня там наборщик знакомый, думаю, поможет.

На исходе октябрь.

На мерзлую землю прочно лег первый снег. Сухой и пушистый, он завалил Белорецк и узкоколейку. На расчистку железнодорожных путей и подъездов к пакгаузам выходили всем заводом. И без того редкое движение поездов почти полностью прекратилось. Положение на заводе сделалось угрожающим. Такая же обстановка складывалась по другим заводам округа.

В конце октября по Белорецку поползли разноречивые слухи: поговаривали, в Питере Временное правительство арестовало Ленина; другие утверждали, большевики взяли власть…

Слухи обрастали всякой нелепицей, Михайлов на заводе разглагольствовал: Ленин-де привел в Питер немцев. Наступает гибель России…