Обретя крылья. Повесть о Павле Точисском

— Золотов я, Василий.

И протянул Точисскому большую натруженную руку. Павел Варфоломеевич предложил гостю стул.

— Узнал, что большевистский комитет находится на квартире председателя, потому и посмел потревожить в столь неурочный час.

— У нас добрым людям всегда рады, — ответила Александра Леонтьевна. — Угощайтесь, чем богаты.

— Отчего же, разделю трапезу с безработным, — усмехнулся в прокуренные усы Золотое и, достав из чугунка дымящуюся картофелину, перебросил из руки в руку.

— Уже известно? — хмыкнул Точисский, — Из приезжих?

— Не совсем точно. Здешний я, старожил и к партии большевиков принадлежу. А в Питере проживал, с полицией в прятки играл и на Путиловском потрудился. На Шестом съезде за резолюцию о вооруженном восстании голосовал, и в августе корниловщину громить довелось.

Золотов ловко очистил картофелину и, круто посолив, надкусил. Ел он с аппетитом, и его по-детски голубые глаза светились радостно. Павел Варфоломеевич как-то сразу проникся к нему доверием:

— Ко времени приехали. Сложная у нас обстановка.

— Рассказали товарищи. Значит, говоришь, свел с тобой счеты управляющий?

— Сломить решил, — сказал Точисский. — Ан председатель большевистского комитета не из пугливых оказался и с голоду не помер. Спасибо товарищам. Тебе о положении в округе и на заводах известно?

— Об эсеровском засилье по дороге из Питера уже слыхал.

— Значит, рассказывать не стану, а подробности сам увидишь. Одно скажу: по вине эсеров округ не обеспечен сырьем, заводы останавливаются, железная дорога почти бездействует. Рабочие, которые еще не уволены, месяцами без зарплаты. Выгоняют с работы неугодных, особенно тех, кто большевикам верит.

— Методы из царского арсенала, — сказал Золотов. — Когда я уезжал из Питера, в ЦК эсеров наметился явный раскол. Левые готовы войти в Советское правительство.

— Интересно. Однако не верю я в искренность эсеров, — проговорил Точисский. — И мы не изменим своей тактики. — Точисский по привычке взъерошил уже начавшие редеть волосы. — Сегодня могу сказать уверенно: за нами уже немало заводских, а настанет день, когда пойдет большинство. — И, немного помолчав, спросил: — Слыхал, мы послали делегацию в Питер, она заверит Владимира Ильича, что горнозаводской округ будет большевистским… На днях проведем собрание группы, выступи, поделись новостями из Питера.

А товарищ Пухов, возглавлявший делегацию белорецких большевиков в Питер (всего-то три делегата!), имея пропуск лично к председателю Совнаркома, шагал по Невскому и диву давался: красота-то какая, дворцы и Церкви. Поди, дома расскажешь — не поверят. Жили же буржуи!

Вчерашний день товарищ Пухов с другими делегатами в Петропавловской крепости побывал, в казематах долго стояли, обнажив головы. Своими глазами увидели, где настоящих революционеров казнили и страшным мукам подвергали.

Из Петропавловки к царскому дворцу подошли, и Пухов даже головой покачал:

— И зачем одному такой домина огромный? Тут, поди, весь Белорецк разместится.

Когда же узнал, что у царя еще и другие дворцы имелись, ахнул.

Шли делегаты по Невскому — расстояние до Смольного немалое, — то и дело задерживаясь. Сопровождавший их военный, неразговорчивый, серьезный, на часы посматривал. Наконец не выдержал:

— Поторапливаемся, опаздывать нельзя, время у Владимира Ильича по минутам расписано. Да пустяками его не одолевайте, сами должны понимать.

На что Пухов даже обиделся. Разве ехали они за тыщи верст, чтоб такого человека, как Ленин, пустяковыми разговорами занимать? Они ведь разбираются: государственными делами вершить мудрено…

Нет, не таким себе представлял Пухов вождя революции и ростом, и осанкой, даже голосом. А тут стоит перед ним невысокий, коренастый человек с залысинами над большим шишковатым лбом. Щурится, улыбается и, пожав каждому руку, чуть картавя, произносит:

— Прошу, товарищи, усаживайтесь.

Сели делегаты, засмущались. Растерялся и Пухов. А Ленин их будто к разговору приглашает, подбадривает:

— Как добирались? Дорога-то дальняя, транспорт простаивает…

И вопрос за вопросом втягивает в беседу: и как живут горнозаводские рабочие, как Советскую власть приняли, не остановились ли заводы, стране металл очень нужен.

Пухов даже не заметил, как разговорились делегаты, свободно себя почувствовали. На вопросы отвечают, сами рассказывают.

Тут Ленин спросил, сколько коммунистов в округе, и, услышав, что более ста, довольно потер ладони:

— Вы представляете значительную силу, товарищи.

И встал. Пухов наконец вспомнил о тех двадцати минутах, что говорил военный. Уже прощались и Ленин их до двери провожал, как Пухов сказал:

— Владимир Ильич, ежели потребуется, горнозаводские рабочие за Советскую власть жизнь отдадут.

Ленин приостановился, чуть склонил голову к плечу: