Обретя крылья. Повесть о Павле Точисском

— Обстановка у вас мне известна из письма вашего партийного руководителя Точисского Павла Варфоломеевича в ЦК. Сложная, трудная обстановка. И нелегко приходится сегодня рабочему и крестьянину России. Молодая Советская республика еще не окрепла, а классовый враг в силе. Скажите рабочим, что мы покончим с врагами. Пусть ваши рабочие берегут свою жизнь, она потребуется для того недалекого дня, когда мы приступим к строительству социализма. В остальном же у вас есть толковый большевик товарищ Точисский, он знает, что нужно делать. Мы ему верим…

Вышли Пухов и делегаты, день ясный, солнечный. Забыли, что хотели город осмотреть, засобирались, заторопились домой, в Белорецк.

— Нет, товарищи, нам задерживаться здесь негоже, — сказал Пухов, — люди ждут нас, и мы должны передать им, о чем говорил с нами Ленин…

Из Центрального Комитета на имя Точисского получили письмо с предложением о переводе его из Белорецка: «…сообщите… Ваше мнение о перемещении с Урала и в крупный центр…»

И хоть велик соблазн, но Павел Варфоломеевич отклонил предложение. Согласилась с ним и Александра Леонтьевна: в конце концов, с переездом можно и повременить.

«Как в столице?» — не раз задавал себе вопрос Точисский.

Положение в Петрограде волновало Павла Варфоломеевича. Контрреволюция окончательно не сломлена, и мир с Германией еще не подписан, опасность нависла над республикой. Доходили слухи о коварстве Троцкого в Врест-Литовске, непростительно затянувшего подписание договора. Подтвердились слухи о «левых» эсерах, согласившихся войти в состав большевистского правительства.

Это известие повергло местных социалистов-революционеров на какое-то время в растерянность. Тем более что из их партии сразу вышло немало заводских рабочих.

Поленов, Михайлов и другие вожаки местных эсеров заняли выжидательную тактику. Они заявляли о своей принадлежности к «левым», а поступали как правые, саботируя декреты и распоряжения Советского правительства, на что большевистский комитет указывал им не раз.

На неоднократные требования комитета провести перевыборы в Совет эсеры наконец дали согласие, Поленов сказал Точисскому при встрече:

— То, что власть в России делят две партии, вполне закономерно. Никто не смеет умалить роль социалистов-революционеров в борьбе с самодержавием. Сегодня, при сложившейся ситуации в Петрограде, ваше желание иметь места в Совете правомочно.

На состоявшихся перевыборах белорецкие большевики хотя и получили значительное число мест, однако по-прежнему в Совете преобладали эсеры.

Павел Варфоломеевич был убежден: такие, как Поленов, никогда не смирятся с победой пролетарской революции, они на время затаились и в любую минуту можно ожидать от них удара.

— Будьте готовы ко всяким неожиданностям, — предупреждал Точисский товарищей. — Нельзя верить эсерам, они выступят против Советской власти открыто, как только заручатся поддержкой атамана Дутова и оренбургского казачества.

Наконец-то Брестский мирный договор подписан, снята угроза захвата Петрограда немцами, вырвана мирная передышка. Но какой ценой! Аннексия и контрибуция! И не все сразу поняли ту жестокую необходимость, на какую пошел Ленин. В большевистской партии выделились «левые коммунисты», рьяно выступившие против ленинской линии. Кричали о том, что соглашение с одной из империалистических группировок — недопустимо.

Тяжелое положение в партии Точисский ощущал и здесь, в горнозаводском округе. На собрании партийной группы Павел Варфоломеевич с трудом отстаивал ленинскую платформу. Его поддержали Алексеев и Березип.

Но на душе тревожно. Одолевала мысль, как выскажется предстоящий партийный съезд, одобрит ли Ленипа или потянется за «левыми» коммунистами, тогда неминуем острый партийный кризис, что равносильно гибели.

И только когда Точисский прочитает резолюцию Седьмого съезда РКП (б) и убедится, что партия высказалась за Брестский договор, успокоится.

Перед самым утром Точисского разбудили выстрелы. Стреляли где-то вдалеке. Пока он одевался, пальба стихла.

Павел Варфоломеевич с беспокойством подумал об участившихся грабежах, появившихся вооруженных шайках и бандитских налетах, а Совет по вине эсеров не принимал решительных мер по наведению порядка.

Из станиц поступают тревожные известия: зашевелилось казачество, грозятся разогнать Советы. Есть сигналы: эсеры начали налаживать связь с дутовцами. На запрос комитета большевиков по этому поводу Михайлов внятного ответа не дал.

Когда рассвело, Павел Варфоломеевич взял ножницы, принялся подстригать бороду. В треснутое по краю зеркало на Точисского смотрел похудевший от постоянного недоедания, с глубоко запавшими глазами пожилой человек.

Со смешком Павел подморгнул тому, в зеркале, спросил:

— Аль укатали Сивку крутые горки?

Но тут же сам себя одернул, есть еще порох в пороховницах, повоюем…

И снова мысленно вернулся к положению в Белорецке.

…Поленов и Михайлов Советскую власть на словах признают, но слухи об альянсе эсеров с дутовцамн не беспочвенны. Угроза извне, угроза изнутри. А выстоять надо…