Очень мелкий бес

На всякий случай заглянув в ванную и туалет, Каляев вышел на кухню и остановился как вкопанный. Вот здесь вчера они обсуждали исчезновение Игоряинова, Попова и Максимова — даже чашки, из которых пили, стояли на холодильнике, там, где их оставили, — а теперь неясно, куда пропал Бунчуков. Каляев побежал в комнату.

— Где Бунчуков?! — заорал он идущей навстречу процессии, и, поскольку знаменосец Пшердчжковский не отвечал и хранил непроницаемую маску, а Марксэн самозабвенно дудел, Каляев вырвал у них знамя и горн, а заодно сорвал с Марксэна набедренную повязку.

— Перепил, — без тени возмущения прокомментировал его действия Ляпунов.

—  С ума сошел, — вздохнул Пшердчжковский. — Наутро с нестойкими натурами это бывает.

—  Когда вы последний раз видели Бунчукова? — спросил Каляев таким голосом, что у них сразу пропало желание шутить.

Литературный критик и сочинитель чудесной энциклопедии воззрились друг на друга. С минуту оба бубнили что-то невнятное, потом принялись спорить, причем Пшердчжковский утверждал, что видел Бунчукова, когда зачитывал свою тост-статью, а Марксэн доказывал, что Бунчуков вовсе не садился за стол. Когда они утомились, замолчали и Марксэн стал восстанавливать с помощью английской булавки порушенную повязку, Виташа Мельников, который сидел на канапе и выскребал из банки хлеб­ной корочкой икринки, заметил, что он точно помнит, как Бунчуков последователь­но провожал до дверей Портулака, Мухина и Людочку, Панургова и Кирбятьеву.

Это сообщение натолкнуло Каляева на мысль позвонить Портулаку и Панургову, оповестить их о пропаже Бунчукова и, может быть, узнать что-нибудь самому. У Портулака телефон был занят, и, чтобы не терять времени, он набрал номер Муськи Кирбятьевой.

Кирбятьева сняла трубку так быстро, будто ждала этого звонка.

— Доброе утро, — приветствовал ее Каляев и машинально взглянул на часы: было без четверти восемь. — Не могли бы вы попросить Эдуарда?

— А кто его спрашивает? — поинтересовалась Муська.

— Друг детства. Он дал ваш телефон и сказал, что через вас его можно будет найти...

— Перестаньте! — прервала его Муська. — Он сам вас попросил позвонить, ведь правда же я попала в точку? Он перепугался того, что вчера натворил, и теперь боится, как бы я чего-нибудь с собой не сделала...

— А что он натворил? — ошарашено спросил Каляев. — Я Андрей Каляев. Прости­те за лицедейство, но так неудобно было звонить вам в столь ранний час. Мне позарез нужен Эдик.

— Я не знаю, где он, — сказала Муська. — Вчера, когда мы вышли от Бунчукова, Эдик долго ловил машину, но без толку, и он сказал, чтобы ловила я, а он отойдет в тень, потому что одинокой женщине скорее остановят. А когда я машину остановила, его уже не было. Сбежал! Вот скажите: настоящий мужчина должен так поступать?

— Не должен, — согласился Каляев, хотя про себя поступок Панургова одобрил.

— Как разыщу Эдика, сообщу ему, что вы ждете его звонка, — сказал он и нажал пальцем на рычажок.

Звонок Портулаку тоже не дал результата. Мама Вадика сообщила, что он дома не ночевал; но это и неудивительно: он часто ночует у Бунчукова, а раз вчера у Бунчукова был день рождения, то там Вадика и нужно искать. Хотя, добавила Вадикова мама, он обычно предупреждает, и позавчера, когда тоже оставался у Бунчукова, позвонил, чтобы она не беспокоилась; а что вчера он не позвонил, есть объяснение: выпили, наверное, чересчур, и стало не до мамы. Кстати, продолжила Вадикова мама, вы, Андрей, человек семейный и серьезный, не могли бы вы повлиять на Вадика, ведь ему давно уже пора взяться за ум и жениться, а то, не ровен час, со скуки сопьется...

Каляев догадался промолчать о том, что звонит как раз от Бунчукова, вежливо распрощался и задумался, как быть дальше. Итак, Бунчуков как в воду канул вчерашним вечером; тем же вечером Панургов бросил Муську одну на дороге и тоже пропал; и тогда же Портулак, уйдя от Бунчукова, не пришел домой. Плохое предчувствие посетило Каляева, но он поспешил его отогнать. «Спокойно! — сказал он себе. — Ничего страшного еще не случилось. Эдик сбежал от своей милиционерши огородами и сейчас спит дома. Вадик завернул к каким-нибудь знакомым. А Борька... Может быть, Борька уже в какой-нибудь Инте. Или притомился, провожая гостей, и дрыхнет на лестнице под дверью. Все мы вчера были хороши!»

Мысль насчет сна Бунчукова на лестничной площадке была откровенной чушью, и Каляев это прекрасно понимал, но все-таки с тайной надеждой приоткрыл входную дверь и выглянул на сумрачную лестницу. Верх по ступенькам метнулась кошка, а в остальном, если не считать раздавленных окурков, площадка была девственно чиста.