Очень мелкий бес

Почти сутки минули после странного исчезновения Игоряинова, а рационально­го истолкования случившегося до сих пор не было. Вчера вечером, так ничего и не добившись от своих сотрудников, Любимов сам обзвонил все больницы, куда, по его разумению, мог поступить больной Игоряинов Виктор Васильевич, но ничего путно­го не узнал. Тогда он заскочил к Вятичу и вместе с ним поехал к Игоряинову домой. Уже оттуда они позвонили Верховскому, и тот сказал, что информацию, переданную Марине Кузьминичне, почерпнул из сообщения Людочки. Вятич вспомнил, что присутствовал при этом событии. Людочка же, как помнил Любимов, ссылалась на Марину Кузьминичну. Круг замкнулся. Любимов в ярости позвонил Людочке, но она пребывала на дне рождения у Бунчукова.

Таким образом, версия с психушкой не получила достаточного подтверждения и отпала. Могло оказаться, что поднятый шум вообще не стоит выеденного яйца. Вятич, потомившись с полчаса под всхлипывания игоряиновской жены, вызвал Любимова на кухню якобы покурить и зашептал ему на ухо:

—  У бабы он какой-нибудь. Точно, Олег, тебе говорю. Как найдется, так мы же с тобой и окажемся по уши в дерьме.

С каждой минутой это предположение все крепче овладевало его умом. Поэтому интервалы между перекурами становились все короче, а монологи Вятича все убедительнее.

— Да что он, не мужик, что ли? — говорил Вятич, раскуривая трубку и ненароком пуская дым в лицо некурящему Любимову. — Ты погляди на эту мымру рыдающую, от такой и пенек налево пойдет. — Он указал трубкой в сторону комнаты, откуда неслись скорбные звуки. — А что, если наш Виктор Васильевич не впервые откалывает такой фортель и для нее мы ничего нового не сообщили? Может быть, она и сморкается специально: не желает выносить сор из избы и актерствует — строит, так сказать, хорошую мину при дрянной игре. Ведь может так статься, что мы нарушили установившийся в этом доме баланс сил и тем самым расстроили Вите семейную жизнь. Представь себе, Олежек, что он с минуты на минуту явится довольный такой, удовлетворенный физически и морально, а мы сидим, как два дебила, и отпеваем его. Недурна картинка? Прямо-таки «Не ждали» Ильи Ефимовича Репина...

Любимов и сам уже понемногу склонялся к мнению своего многолетнего соавтора. Хотя, надо признать, ни аргументы Вятича, ни то, как исчез Игоряинов, никоим образом не вязалось с известными Олегу Мартыновичу качествами президента «Прозы».

— Ну, ладно, — сказал он. — Допустим, Виктор рано утром появился на работе, а потом незаметно для Люды куда-то ушел. Раз он ушел именно так — не предупредив и, возможно, даже специально оставив видимость своего присутствия в кабинете, — значит, имел на то основания. Может быть, у него была какая-то встреча, и он не хотел, чтобы о ней знали?

— Здесь баба замешана. Я, когда с бабой дело связано, за версту чую. Чтобы жену за нос поводить, такое молниеносное посещение издательства в самый раз. Вени, види, вици — алиби обеспечено, и мчись по амурным делам! Если жена позвонит, любой скажет, что он на работе — только вышел на минутку!

 — Может быть, ты и прав, — согласился Любимов.

— Надо думать, как нам из этого положения выходить, — с энтузиазмом продол­жил Вятич. — Было бы правильно, если бы ты сейчас пошел к ней, к этой... красавице, — он опять ткнул трубкой в сторону комнаты, — и сказал, что все обстоит вовсе не так паршиво.

—  Лучше будет, если это сделаешь ты, тем более что идея принадлежит тебе, — сказал Любимов.

— Ну вот, ты кашу заварил, а как расхлебывать, так я...

Спор  их  прервал  телефонный  звонок  Бунчукова.  Любимов  порывисто  схватил трубку стоящего на холодильнике телефона.

— Алло, алло! — закричал он громко.

—  Сделайте  одолжение,  попросите,  пожалуйста,  Виктора  Васильевича,  —  вежливо сказали в трубке.

— Его нет, — крикнул Любимов.

— А не скажете ли, когда он будет? Мы договаривались о встрече...

— Когда договаривались? Когда вы разговаривали с Игоряиновым?

— А что такое?

— Виктор Васильевич исчез, и нигде его не могут найти.

— Ага, — удовлетворенно, как показалось Любимову, сказали в трубке.

— Скажите, кто вы! — напористо потребовал он.

— Никто, — ответили в трубке, — и звать меня Никак. — И раздались гудки.

Олег Мартынович вернул трубку на рычаг. Голос показался ему отдаленно знакомым.

— Миша, ты был неправ, — сказал он Вятичу после того, как передал содержание телефонного разговора. — Этот звонок подтверждает, что тут не все чисто, — и переменил интонацию, увидев, что из комнаты вышла жена Игоряинова: — Мы ведем поиски, и уже есть кое-какие результаты. Вот, — он кивнул на телефон, — нашли человека, с которым Виктор Васильевич договаривался о встрече. Будем ждать.

Ждали долго, за полночь. Любимов мерил шагами коридор, а Вятич, найдя в книжном шкафу томик Мандельштама, обосновался на кухне. Когда Любимов возникал в проеме двери, он читал ему какие-нибудь строки, вроде:

 Там, где эллину сияла Красота,Мне из черных дыр зияла Срамота.

И говорил примерно следующее: