Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Эта вражда появилась особенно быстро и резко, во-первых, потому, что на украйне был пущен слух, будто бы царь Димитрий жив. /Поверив этому, должны были считать московских бояр с В. Шуйским во главе даже и не правительством, а просто шайкою временно торжествующих мятежников, против которых не только можно, но и должно было сто­ять. Во-вторых, восстание могло получить быстрое развитие потому, что пользовалось готовым образцом и старою организациею. Всего за один год перед тем Севера и Поле действовали под знаменами Димитрия. Главною квартирою тогда служил Путивль, фокусом военных операций были Кромы, целью движения были берега средней Оки и затем Москва. Совершенно та же обстановка была и теперь, в 1606 году. Главная кре­пость Северского края, Путивль, стала центром движения, а воевода пу- тивльский, князь Григорий Петрович Шаховской, сын родовитого бояри­на князя П.М. Шаховского, получил внешнее первенство между восстав­шими. Гарнизоны близлежащих городов и казачьи отряды с Поля, "вся мятежницы, иже во время власти расстригины лакнуша крови хрис- тианския", привычным порядком обращались в Путивль за указаниями, посылали туда захваченных ими воевод и сторонников царя Василия, до­ставляли вести. Из Путивля именем царя Димитрия и по полномочию от князя Шаховского начал свои действия знаменитый "большой воевода" Ив. Болотников. Устроив войско, он повел его прошлогодними путями, через Комарицкую волость, к тем самым Кромам, где сходились все до­роги с юга на Окские верховья и где за год перед тем решен был исход войны. У Кром произошла первая встреча дружин Болотникова с мос­ковским войском князя Ю.Н. Трубецкого, причем отступление Трубецко­го открыло восставшим дорогу на среднее течение Оки. Наблюдая на­чальный период восстания на юге, неизбежно приходим к мысли, что это было простое возобновление только что успокоенного движения 1604—1605 гг. Частное отличие заключалось лишь в том, что большее, чем прежде, военное значение получил город Елец. Самозванец, гото- зясь к войне против татар, собирал в Ельце всякого рода запасы для "польского" похода. Говорят, что туда было отвезено очень много ору­жия, пороха, свинца, муки, сала и других вещей. Понятно, что когда Елец не пожелал служить царю Василию, московское правительство с осо­бенною тревогою отнеслось к его измене и приняло все меры к тому, чтобы не потерять собранного в Ельце добра. Ельчан уверили грамота­ми; отправили в Елец икону новоявленного чудотворца царевича Димит­рия с особым посланием от имени инокини Марфы Нагой; наконец, к Ельцу двинули войско под командою князя И.М. Воротынского. Однако Елец остался верен имени Димитрия, и Воротынский был вынужден от­ступить от его стен без успеха, когда узнал об удаче Болотникова под Кромами".

Итак, на украйне в 1606 году восстали против правительства Шуйско­го те же самые люди, которые раньше действовали против Годуновых, и тем же самым порядком, какого они держались в первом своем движе­нии. Однако при повторении похода за Димитрия в массах наблюдается несколько иное настроение в зависимости от новых условий борьбы. Раньше сам названный Димитрий был налицо при своем войске; масса его видела, слышала его речи, служила живому человеку и была проник­нута его интересом. Общественные симпатии и антйпатии, мотивы соци­альной розни были подчинены династическому интересу и, если проявля­ли себя в действиях масс, то как случайные нарушения воинской дисцип­лины, подлежавшие пресечению и каре. В 1606 году Димитрия не было в украинском войске; рассказы о его чудесном спасении от рук Шуйского и таинственных скитаниях за рубежом чем дальше, тем больше походили на сказку. Интерес отсутствующего претендента на престол не мог без­раздельно господствовать над умами ратных людей; тем свободнее всплывали на поверхность собственные интересы воинской массы, и во­прос об удовлетворении своих желаний и стремлений заменял собою во­прос о восстановлении свергнутой династии. Этому, с другой стороны, содействовало положение дел в столице. Раньше Самозванец вел войско против Бориса, который законно вступил на престол в силу народного избрания и заслужил царский венец "ласкою и истинным правительст­вом", как выражались тогда; не московская власть вообще, а лишь сам Борис осуждался за личное его преступление. Теперь, в 1606 году, все московское правительство представлялось незаконным и преступным с точки зрения украинных мятежников. Свергнувшие царя бояре-заговор­щики самовольно захватили царство в свои боярские руки и водворяли в нем свои боярские порядки; правительство, таким образом, получило ха­рактер односословного, боярского, и это в особенности было ненавистно украинным вожакам. К Москве их влекла не одна забота о восстановле­нии на престоле законного монарха, но и ненависть к их социальному врагу - боярству, овладевшему царством. Вражда общественная стала открыто рядом с династическим вопросом и нашла первое свое выраже­ние в программе Болотникова.