Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

года Москва была отрезана от Коломны войсками тушинца Млоцко- го и потому голодала: многие люди помирали голодною смертью; дров не было, жгли "опальные дворы"; стрельцам и пушкарям из казны не давали ни хлеба ни денег; "людие же на Москве в те поры быша в великой шато- сти, многие хотяше к тушинскому вору идти". Подобные смуты, ослабев­шие с первыми известиями об успехах Скопина и Ф.И. Шереметева, во­зобновились в Москве в конце 1609-го и начале 1610 года, когда тушинцы делали последние попытки не допустить Скопина к Москве. Они снова осадили Коломну, взяли Красное село под Москвою, пытались зажечь стены Деревянного города в Москве и отняли у москвичей на время все дороги. В Москве в ту пору цена хлеба дошла до семи рублей за четверть, т.е. стала в три с половиною раза выше обычных цен осадного времени и в 24 раза выше той указанной цены "за четь по 10 алтын", по которой казна рассчитывала служилым людям денежное жалованье за хлеб. В нужде и унынии московские люди впадали "во многое неверие" и дума­ли, что им "лгут будто про князь Михаила" о скором его приходе к Моск­ве. Всем "миром" снова приходили они в Кремль к царю Василию, "шуме­ли" и начинали "мыслити опять к Тушинскому вору". В эту пору, в начале

года, раздражением московской толпы против царя Василия стали пользоваться уже не воеводы Тушинского вора и не случайные компании москвичей, "шумевших" от голодов и тайного сажанья в воду, а люди большого влияния и большой политической ловкости. Они подготовляли падение царя Василия в то самое время, когда он светлыми пирами празд­новал свое торжество над Вором и его поляками и готовился торжество­вать над Сигизмундом173.

Переходя теперь к самому факту низложения Шуйского, припомним вкратце политическое положение первых месяцев 1610 года. Царь Ва­силий в это время, дождавшись полного освобождения от блокады, ожидал в Москву своих воевод из Александровой слободы. Его преж­няя опора, ненадежная по "Изменчивости настроения масса столичного населения, теперь теряла в его глазах свое значение, уступая первенст­во мужицким ратям северных городов, ставших за царя Василия. Эти рати разогнали тушинцев из-под Москвы и должны были содейство­вать отогнанию поляков от Смоленских стен. Им, казалось, принадле­жала теперь решающая роль, а их вождь, популярный и способный князь Скопин, получал значение распорядителя главной силы в царст­ве. Сломленная успехами Скопина, партия Тушинского вора распалась, и входившие в ее состав московские люди разделились. Так называе­мые "воры", казаки и боярские люди с немногими из дворян сели с Во­ром в Калуге и других южных городах. Высшие же слои тушинского населения, знать и дьяки, оставили "царика". Они прежде всего услови­лись не служить Шуйским и не выбирать на престол никого из бояр, а затем вошли в сношения с Сигизмундом и установили с ним условия соединения Москвы с Речью Посполитою под единою властью Влади­слава. Василию Шуйскому предстояло теперь не только ловить Вора, убежавшего из-под Москвы, не только сражаться с поляками, осадив­шими Смоленск, но и бороться с тою стороною московского общества, которая предпочитала боярской олигархии унию с иноверным государ­ством. Если верить М.Г. Салтыкову, мысль об унии возникла у русских тушинцев не без ведома врагов Шуйского, живших в самой Москве. Так обстояли дела, когда Филарет был захвачен московскими войсками на пути к королю и доставлен в Москву, а в самой Москве скончался, нео­жиданно для всех, князь М.В. Скопин-Шуйский. Эти два случайные факта имели для царя Василия роковое значение174.