Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Но к этим старым борцам за народное дело теперь пристали люди иных общественных течений. Все, что прежде в Замосковье держалось Тушина, теперь увлеклось в движение против польской власти. Дети бо­ярские разных городов, романовские татары, казаки московские и черка­сы, прежде действовавшие во имя Вора, а после его смерти застигнутые в замосковных городах патриотическим подъемом народного сознания, по­шли теперь на "очищение" Москвы "в сход" к главным вожакам земщи­ны. Присоединение старых врагов не испугало московских патриотов. Напротив, они радовались умножению своих ратей новыми воинами и обращались ко всем русским людям с увещанием "со всею землею быти в любви и в совете и в соединенье и итти на земскую службу под Москву ко всей земле". Виднейший организатор движения против Сигизмунда Пр. Ляпунов вполне сознательно искал союза с той общественной сторо­ной, которая жаждала социальных перемен и до тех пор восставала на московский порядок с Болотниковым и самозванцами. Он не довольство­вался добровольным поступлением на "земскую службу" отдельных ту­шинцев и случайных казачьих станиц, а желал всю оппозиционную массу, казачью и крепостную, направить против общего всем русским людям врага. Нельзя сказать точно, думал ли он дать брожению этой массы наи­лучший выход в борьбе за общенациональный интерес или же не шел да­лее близорукого расчета на помощь многочисленных, хотя и ненадеж­ных союзников. Из двух возможных здесь предположений нужно вы­брать, кажется, первое. Ляпунову был очень хорошо известен еще со вре­мен его союза с Болотниковым характер казачьего движения. Именно с "ворами" из Северы и с Поля сражался Ляпунов во все время царствова­ния Шуйского, обороняя от них свою Рязань. Ему как представителю зем­левладельческого класса южной окраины казачество должно было быть известнее и понятнее, чем кому-либо иному из замосковного дворянства или поморских тяглецов. Заключая политический союз со своими соци­альными врагами, ища соединения с казачеством, "изрядный ополчитель", "властель и воевода" рязанский не мог сразу ослепнуть и утратить добы­тый горьким опытом ясный и правильный взгляд на свойства этих врагов. Очевидно, у него был сознательный расчет, который поможет разъяс­нить нам обзор сношений Ляпунова с тушинскими боярами и казаками208.