Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Военная задача подмосковного ополчения была не сложна, но и не легка. Польский гарнизон занимал две внутренние цитадели Москвы, Кремль и Китай-город, и сверх того удержался в западных башнях Камен­ного Белого города, Ополчению надобно было овладеть этими укрепле­ниями, что при тогдашнем состоянии осадного искусства не могло быть скоро достигнуто. Не отваживаясь на общий штурм и не располагая хоро­шей артиллерией, воеводы стремились лишь к тому, чтобы овладеть сполна всей стеной Каменного города и таким образом запереть поляков в стенах Кремля и Китая, отрезав им сообщение с окрестной страной. Но и этого удалось добиться только в июле 1611 года. До тех пор ополче­ние осуждено было на простое выживание и заботилось лишь о том, что­бы не допустить к осажденным помощи и самим отстояться в своем ук­репленном лагере между Яузой и Неглинною от польских нападений со стороны крепости и от Поля, где долго стоял Я.П. Сапега212.

Важнее и сложнее была задача государственная - организовать прави­тельство не только для ополчения, но и для всей страны, которая создала и питала это ополчение. Пестрота состава народных дружин была естест­венной причиной внутренних недоразумений в рати: "бысть у них под Москвою меж себя рознь великая, - говорит летопись, - и делу ратно­му спорыни (пользы и толка) не бысть меж ими". Необходимо было устроить порядок. В первое же время московской осады, в апреле и мае 1611 года, вопрос об этом порядке получил определенную постанов­ку. Под Москвою "всею ратью" московские люди начали рассуждать, что им следует "выбрати одних начальников, кому ими владеть, и им бы од­них их и слушати". И сошлись "всею ратью" и выбрали Д.Т. Трубецкого,

Ляпунова и Заруцкого; "они же начата всеми ратными людьми и всею землею владети". Так рассказывает летопись, а грамоты подтверждают справедливость ее слов.

В грамоте от 11 апреля 1611 года, написанной "на Москве" в первую неделю подмосковной стоянки, находится уже указание на "приговор", постановленный "всею землею" и касающийся не одного войска, но и земских дел. По этому "приговору", Ляпунов посылает в Сольвычегодск нового воеводу и велит ему "ведати у Соли всякие земские дела и распра­ву чинити, советовав с лутчими земскими людьми о всяких делех"; затем приказывает собрать с Соли всякие казенные денежные сборы и "те день­ги для земского дела ратным людям велети прислати тотчас наскоро к Москве ко всей земле". Таким образом, с первых же дней под Москвою действует совет "всея земли" вокруг Пр. Ляпунова; составляют его "бояре и воеводы и думный дворянин П.П. Ляпунов и дети боярские всех городов и всякие служилые люди". Власть этого совета распространяется на дела не только рати, но и всего государственного управления. Из того, что во главе бояр и воевод грамота 11 апреля не называет Трубецкого и Заруц­кого, можно заключить, что тогда в ополчении еще не совершился выбор "одних" (т.е. общих) начальников всей рати и земли и что под словами "вся земля" здесь следует разуметь только тот совет, который сложился постепенно во время совещаний северных и восточных московских горо­дов, шедших за Рязанью, Нижним и Ярославлем. Точный состав этого совета неизвестен, но его существование вряд ли может подлежать со­мнению. По городским грамотам 1611 года можно заключить, что город­ские миры не довольствовались обменом мыслей на письме, но усвоили себе обычай посылать "для доброго совета" в другие города своих пред­ставителей. Так, сам Ляпунов с Рязани посылал в Нижний в январе 1611 года "для договора" стряпчего Ив. Ив. Биркина и дьяка Ст. Пустош- кина "с дворяны" и "всяких чинов людей"; в Калугу, как уже было сказа­но, от Ляпунова ездил его племянник "с дворяны" для переговоров с ту­шинскими "боярами". В то же время, в начале 1611 года, из Казани на Вятку послами ездили сын боярский, два стрельца и посадский человек, а с этими казанцами послан был и один "вятченин"; Пермь отправила в Ус­тюг двоих "посыльщиков" "для совету о крестном целованье и о вестех"; из Галича на Кострому "для доброго совета прислали дворяне и дети бо­ярские дворянина Захарья Перфирьева, а от посадских людей посадского человека Полиекта"; "из Ярославля, ото всего города, дворянин Богдан Вас. Ногин да посадский человек Петр Тарыгин" посланы были на Волог­ду; из Владимира к "войску" Просовецкого в Суздаль отправили "на совет Елизарья Прокудина с товарищи, да и посадских лутчих людей". Словом, оба общественные слоя, создавшие ополчение 1611 года - служилые лю­ди и тяглые горожане, - обменивались вестями и советом через сослов­ных уполномоченных. Судя по грамоте 11 апреля, такие уполномочен­ные оказались и под Москвою, образовав в ляпуновском стане общий земский совет - "всю землю". О том, что в совете были люди служилого сословия, грамота 11 апреля говорит прямо, о том же, были ли вместе с ними и советники от тяглых "миров", можно только догадываться.