Один плюс один

Умирают в одиночку, спасаются — вместе. Избито? Старо? А вот и нет! С нелегкой руки Говарда (и Берроуза, и тьмы их продолжателей) идея сверхчеловека-одиночки по-прежнему очень популярна. Но даже если согласиться, что Конан — боевая единица сама в себе — способен лично сокрушить всех (ну, вообще всех!), все равно останется вопрос: а дальше? Поле, которое ты усеял мертвыми костями — это ли дорога в Рай? Не скучно? Не противно? От смрада не воротит? А Рай по-прежнему так далеко!

В последнем рассказе («Ступень») автор все свел воедино — и то, что уже было, и то, что хранилось в резерве ради подобного случая. Новое — это прежде всего бессмертные аккорды «Deep Purple», звучащие прямо в эпиграфе (Дмитрий Громов среди прочего — автор монографии, посвященной «Темно-Пурпурным»). Вот она, дорога в Небо! Пройти, конечно, ее нелегко, ибо на пути, как и полагается в притче, громоздятся соблазны, а человек слаб… Интересно, что в качестве проводника по пути на Небеса выступает не кто-нибудь, а писатель-фантаст. Рок и Фантастика — дорога в Рай! Чем не слоган поколения, вступившего на стезю НФ в далекие 80-е?

И вот ты — почти в Раю. Почти. Под ногами — небо, дорога открыта. Но! Опять-таки, знакомое «но», уже звучавшее в сходной ситуации («Точка опоры», помните?). Спасаются вместе, да и скучно будет в Раю без компании. «Звезды подождут… Он нужен здесь, на Земле». Да, звезды подождут, есть у нас еще дома дела!

Притча окончена. И проще всего подвести вполне логичный и оптимистичный итог. Мол, автор, несмотря на несколько непривычный антураж, всецело остается в рамках столь любезных нам заплесневелых общечеловеческих ценностей; и даже светлогорящие тигры своим рычанием лишь подтверждают сию очевидную истину. И тот путь, который предлагает нам Дмитрий Громов, — это хорошо известная всем нам дорога, вымощенная желтым кирпичом, ведущая сквозь тернии к звездам…

Все так, но только до определенного этапа. Шажок, еще шажок — и дорога из желтого кирпича становится «Путем проклятых».

Автор предлагает читать свою повесть под музыку — и даже подробно расписывает, какую именно. Признаться, не решился; в результате, конечно же, кое-что потерял — прежде всего, в эмоциональном плане. Зато очень серьезно отнесся к иному совету, помещенному вначале: «…Не ищите тут положительных героев. Их здесь нет». На первый взгляд все понятно: честный совет честного писателя. А вот на второй…

Во времена давние, когда Голливуд еще только становился Голливудом, даже самые раскованные режиссеры были вынуждены считаться с очень жесткой цензурой. Да-да, именно цензурой, запрещавшей почти все, даже поцелуй в кадре. Ну, поцелуй — ладно, но все прочее тоже не рекомендовалось. Например, нельзя было снимать кино о гангстерах. Как можно, чтобы о таких негодяях — и фильм! А если дети увидят? Да, обидно, тем более времена были самые подходящие: Капоне, Диллинджер, Голландец Шульц. О таком — и не снимать! Выкрутились, конечно. Фильмы все-таки начали ставить, но с обязательным предупреждением на весь экран. Мол, уважаемые зрители, мы покажем вам фильм о мерзавцах, которые очень-очень плохие, поэтому подражать им ну никак нельзя! В общем, Минздрав предупреждает. Кадр кончился — и поехали! Все остались очень довольны.

Положительных героев нет? В принципе, да. Какие из вампиров положительные герои? Но вот притча (во всех смыслах)! Автор ведет рассказ от первого лица — и сразу все начинает выглядеть иначе. От первого лица — значит, мы видим происходящее глазами этого самого неположительного. Всякий же, о себе повествующий, делает сие с неизбежным сочувствием к объекту — к самому себе, ясное дело. И вот мы уже погружаемся в бездны его сознания-подсознания, чувствуем его боль, радуемся и печалимся вместе с ним.

И, осуждая этого неположительного, мы вынуждены в какой-то мере осуждать и себя! Себя, такого любимого! Рационально, конечно же, сможем, а вот глубже, на уровне эмоций… С одной стороны, герой себя оправдывает (а как же иначе?), с другой — мы, безо всякого даже хотения, начинаем сами его оправдывать! Ведь привыкли, почти что слились, особенно если герой-рассказчик знает свое дело.

Ладно, согласимся. Положительных героев в повести нет. А кто есть?