Одна ночь: открытий

«Как и ее мать», — бормочет Уильям, отводя мой возмущенный взгляд от Миллера. Его брови приподняты в знаке «Да, ты меня правильно расслышала»; затем его голова наклоняется, чтобы за этим последовать: Ты собираешься с этим спорить? Он смотрит. Я ненавижу его. — Отведи меня к моей бабушке, — решаю я, прожигая мощное присутствие Уильяма огненными глазами.

«Убери эту дерзость, Ливи», — предупреждает Миллер. «Сейчас не время». Он отпускает меня и приступает к нелепой задаче выправить меня, но теперь я не позволяю ему обрести спокойствие, которое он ищет, совершенствуя меня. Я отталкиваю его, ненавидя себя, когда беру на себя его глупые поступки, заканчивая то, что он начал. Я убираю волосы с лица и поправляю платье. Затем мою руку забирают, и меня втаскивают через переднюю дверь.

«Кухня», — говорю я, толкая его по коридору. «Он собирался заварить чай». В тот момент, когда я произношу информацию, раздается громкий грохот, который движется по коридору к нам. Я прыгаю, Миллер ругается, а Уильям проталкивается мимо нас, прежде чем я успеваю послать своим ногам команду двигаться. Миллер бросается за ним, как и я, все страхи усиливаются.

Я падаю на кухню, сталкиваюсь со спиной Миллера, прежде чем встать перед ним. Глядя на открытое пространство, я ничего не вижу, только Уильям тупо уставился в пол. Мои глаза устремлены на него, наблюдая за дальнейшими выражениями лица или реакциями, мой разум не готов противостоять тому, что привлекает его внимание.

'Черт!' Вежливое проклятие Нэн проникает сквозь стену страха, и мой взгляд медленно движется к полу, где она стоит на четвереньках с совком и щеткой, подметая рассыпанный сахар и разбитую тарелку.

'Дай это мне!' Пара рук появляется из ниоткуда, борясь с ее пальцами. «Я же говорил тебе, глупая старуха. Я главный!' Грегори выхватывает сковок из рук Нэн и раздраженно смотрит на Уильяма. — Хорошо, старик?

«Прекрасно», — отвечает Уильям, переводя взгляд с Нэн на Грегори. 'Что происходит?'

— Она… — Грегори указывает щеткой совка на Нэн, и она отбрасывает ее, — не делает, как ей сказали. Подними ее, ладно?

'Во имя любви Господа!' Нэн возмущается, хлопая ладонями по коленям. «Поместите меня обратно в ту тюрьму, которую называют больницей, потому что вы водите себя еще хуже!»

Мое тело будто превратилось в кашу от непреодолимого чувства облегчения. Я перевел взгляд на Грегори. Он смотрит на Уильяма. Серьезный взгляд. — Тебе следует ее устроить.

Уильям бросается в бой, стремясь забрать Нэн. «Давай, Жозефина».

Я чувствую себя немного бесполезной, наблюдая, как он помогает Нэн встать с пола. Я чувствую облегчение, смущение, беспокойство. Как будто его здесь никогда не было. Я не представляла себе этот звонок, и я определенно не могу представить себе веселый тон Нэн на заднем плане. Если бы не тот выразительный взгляд, который Грегори только что бросил на Уильяма, я бы поставила под сомнение свое здравомыслие. Но я поймала этот взгляд. Он был здесь. Но он только что ушел? Грегори выглядит потрясенным, так почему, черт возьми, Нэн не выглядит так, будто ее терроризировали?

Я вздрагиваю, когда чувствую, как мягкое тепло касается моей руки, и смотрю вниз, чтобы увидеть Миллера.

идеальная рука, обхватывающая мой голый локоть. Только сейчас я задаюсь вопросом, куда делись явные признаки внутреннего фейерверка. Я слишком давно их не чувствовала. Их заглушало слишком много беспокойства. «Может быть, тебе стоит», — говорит Миллер, возвращая меня на кухню, где сейчас Нэн стоит на ногах, обнимая ее за плечо рукой Уильяма.

Я кашляю комком из горла и заменяю Уильяма, уводя Нэн прочь, в то время как я уверена, что Грегори будет рассказывать Уильяму и Миллеру о недавних событиях. Когда мы входим в комнату и садимся на диван, я замечаю, что телевизор отключен. Это создает четкий мысленный образ, как она сидит на диване с управлением в руке и слушает, когда Грегори открывает дверь Чарли.

— Нэн, недавно с тобой был кто-то еще? Я принялась заправлять ее одеялом, отказываясь смотреть ей в глаза.

«Вы, должно быть, думаете, что я глуп, как кисть».

'Почему это?' Я проклинаю себя за то, что пригласила ее рассказать мне, почему именно. Я здесь глупая. Никто другой.

«Я могу быть старой, дорогая, но я не глупа. Вы все думаете, что я дура.

Я отдыхаю на краю дивана и тереблю бриллиант, глядя на него сверху вниз. «Мы не думаем, что ты глупа, Нэн».

'Вы должны.'

Я смотрю краем глаза и вижу, как она сложила руки на коленях. Я больше не оскорбляю ее, споря с ней. Не знаю, что она думает, что знает, но могу гарантировать, что правда намного хуже.

«Те трое мужчин говорят о моем госте. Наверное, придумает способ избавиться от него». Она делает паузу, и я знаю, что она ждет, когда я встречусь с ней лицом к лицу. Но я этого не делаю. Я не могу. Этот маленький лакомый кусочек ее заключения ошеломил меня, и я знаю, что она еще не закончила. Мне не нужно, чтобы она видела мои широко раскрытые глаза. Я только подтверждаю ее мысли. «Потому что он тебе угрожал».

Я сглатываю и закрываю глаза, мое кольцо крутится вокруг пальца.