Однажды суровой зимой (СИ)

— Бал, — простонала Авершам, стаскивая через голову ночную сорочку.

— Да, я тоже думаю, что после суда и казни магистра стразу устраивать бал — это слишком, — заметила Малисса. — Но это очень в духе Ориса Винграйна. Он начал готовить праздник заранее и очень ненавязчиво. Пригласил поваров, ссылаясь на то, что при дворе много гостей. Заказал дополнительной провизии, в том числе всевозможных вин и деликатесов. Потом позвал венценосных и высокородных соседей. Якобы, чтобы они пообщались с чародеями и нефилимами. Мол, следопыты — это хорошо. Но мнение опытных правителей — вообще на вес золото.

— Ах, Орис, — покачала головой чародейка. Она уже закончила одеваться и теперь завязывала шнурки на новых сапожках, которые не были замараны кровью демонических отродий. — Очень на него похоже, — она чуть прищурилась. — Думаешь, будет сразу казнь? Сегодня же?

— Да, — подтвердила Малисса. — Вчера поздним вечером слышала, как Орис попросил Кердаса стать королевской дланью правосудия. Это значит, что простой палач для предателя магистра — это слишком мало. А сам Орис…

— Сложно убить своего брата, — кивнула Эстлин. — Пусть и названного.

— Совершенно верно, — согласилась Малисса.

Чародейка привела себя в порядок. Потом после краткого размышления взяла в руки посох. Малисса закатила глаза и молча покачала головой.

— Что? — Авершам ужасно не хотелось оставлять любимое орудие без присмотра. — Думаешь, не брать?

Она задумчиво взвесила предмет в руке.

— На бал ты тоже с ним пойдешь? — терпеливо вздохнула Малисса.

Годы общения с ньяли научили ее одному: давить на Эстлин бессмысленно. Но можно слегка направить в нужное русло. Ко всему она должна прийти сама.

— Я вообще не хочу ни на какой бал, если честно, — проворчала Авершам, убирая ангельский посох поглубже в шкаф.

Блондинка встала со своего места и накинула плащ. А потом взяла младшую сестру под руку и неторопливым шагом повела прочь из комнаты во тьму широкого коридора.

— Правда? — целительница сделала вид, что опечалена. — А я выбрала для нас восхитительные платья. Красное для меня и зеленое для тебя. По последней моде Кархолла сшитые, между прочим.

— Даже и не думай, что я такое надену. Эти платья породила больная фантазия портного, который впервые увидел рюши и оборки, — заметила Авершам.

Малисса усмехнулась в ответ.

Из-за поворота на них чуть не налетели две служанки, которые тотчас принялись кланяться и извиняться, пропуская нефилимов вперед. Женщины неспеша проследовали дальше и оказались на широкой лестнице, ведущий в просторный холл. В коридоре они шли почти бесшумно, благодаря мягким коврам. Но здесь на лестнице дорожки кто-то убрал. Видимо, готовились к предстоящим мероприятиям и еще не успели настелить новые. Поэтому шаги разнеслись глухим эхом. Пара стражников тотчас появилась внизу лестницы, чтобы проверить, кто идет. Но, завидев двух легендарных героинь, они так же почтительно поклонились и удалились прочь.

На нижнем этаже дворца было значительно светлее. Горели свечи в канделябрах. Их было немного, но достаточно, чтобы разгонять темноту ночью. Сейчас же в тусклом свете зари кто-то из слуг, зевая, бродил с гасильником на длинной тонкой ручке и тушил эти свечи. Назойливо пахло свечным дымом.

Женщины миновали холл, затем еще один зал, а из него через небольшие незапертые двери вышли в сад. Охранявшие этот вход стражники так же ничего не сказали и не спросили. Лишь услужливо открыли перед ними двери и затем закрыли.

После Пиков Найсада мороз не показался Эстлин таким уж сильным. Да и снега было немного. Вероятнее всего, его даже убирали, а не просто чистили дорожки. Да, по прочищенным тропинкам ходить было куда приятнее, чем лазить по сугробам, когда снег так и норовит забиться за голенища сапог и там растаять. Это была настоящая прогулка. Не то что шатание по лесам.

Они неспешно двинулись по одной из дорожек вглубь сада. Рассвет мягко разгорался на востоке. Очертания садовых скульптур и аккуратно остриженных кустов стали видны отчетливо. Здесь было очень красиво, но слишком искусственно и вычурно. Авершам же любила легкий хаос во всем и никогда этого не скрывала. Наверное, потому она с таким удовольствием решилась на переезд в горы. Другое дело Малисса. Целительница умела одинаково восторгаться как красотой дикой природы, так и трудами смертных.

Кстати о восторгах. Их слышно не было. Что было несколько необычно для целительницы. Отправляясь на эту прогулку, Эстлин была уверена, что сейчас услышит от сестры нечто интересное. Такое, что она не хотела говорить при остальных.

Чародейка глянула на Малиссу. Та была заметно мрачна. Она рассеянно смотрела по сторонам, но размышляла явно о чем-то ином.

— Итак, — начала Эстлин. — Ты плохо спала сегодня. Встала рано. Бродила по дворцу. Решила выйти подышать воздухом. Пришла ко мне. Но не для того, чтобы задать свои привычные тысячи вопросов. Что же гложет тебя, дорогая сестрица?

Блондинка нахмурилась. Покачала головой. Будто не могла решить, с чего бы ей начать.