Однажды в Мидлшире

Вряд ли можно было найти лучшее место и лучший момент, чтобы мрачноватая древность замка проявила себя. Галерея была холодной и серой. Гаснущий дневной свет проливался в нее через большие полукруглые окна и оседал на полу, превращая коридор в череду темных и светлых арок. На противоположной от окон стене висели портреты. Джо не видел их раньше, но каким-то чутьем понял, что все они принадлежат семье Диглби. Сейчас ему казалось, что каждое лицо повернуто в его сторону и глаза людей, ушедших столетия назад, изучают его со смесью удивления и неодобрения. Джо поежился и отступил на шаг. Ему захотелось извиниться за то, что он нарушил их покой, и лишь спустя секунду мальчик одернул себя, сообразив, что собрался извиняться перед картинами.

Раздался глухой не то рык, не то стон. Грета стояла перед огромной картиной в центре галереи и смотрела куда-то вбок. Возле нее на полу лежала шапка.

– Грета! Плохая собака…

Джо нагнулся подобрать свою вещь, и Грета нервно лизнула его в лицо, а потом снова уставилась в ту же точку. Мальчик проследил за ее взглядом. Там, в темноте, мелькнуло и тут же исчезло что-то серое, едва заметное, как всколыхнувшаяся вуаль. Стало холоднее.

– Пойдем отсюда, а? – сказал Джо.

Он потянул Грету за ошейник. Взгляд скользнул по картине. Мужчина, женщина и их дети. Мужчина похож на худого попугая, женщина совсем скучная, а вот старшему мальчику тут явно не нравится. Позвать бы его погулять…

Мысль пришла ниоткуда и насмешила бы Джо, если бы вокруг не было так мрачно. Он снова потянул заупрямившуюся собаку и ощутил на щеках холодное дуновение. А потом – Джо мог бы поклясться в этом – кто-то коснулся его затылка. Он резко обернулся. Никого не было.

– Ой-ой…

– Джо! Ты потерялся?

Это был голос Джона. Джо выдохнул. Дворецкий включил свет.

– Тебя что-то напугало?

– Кажется… привидение.

– О? – Джон чуть склонил голову.

– Вон там! – Джо указал пальцем.

Дворецкий прошел в указанном направлении, огляделся, а потом с улыбкой обернулся. В руках у него был краешек легкой белой занавески.

– Кажется, нашел. От окна дует, и она колышется. Пару дней назад я тоже принял ее за призрака. – Тут он понизил голос: – Испугался до чертиков. Только никому не говори.

Они пошли рядом. Грета семенила позади.

– Значит, тут привидений нет? – спросил Джо.

Джон пожал плечами:

– Ну, ведь это очень старый замок, правда?.. Кстати, если не ошибаюсь, твоя мама только что вернулась. Думаю, скоро она за тобой зайдет и расскажет новости.

Виктор открыл глаза и не сразу понял, где находится. Над ним был деревянный потолок с толстыми балками. С балок свисали бумажные снежинки и блестящие пушистые гирлянды. Он лежал на стареньком диване среди подушек, укрытый мягким шерстяным одеялом, и утреннее солнце омывало его лицо. Где-то тикали часы. В тишине их звук походил на робкие шаги по хрустящему снегу.

Конечно. Сьюзан. Он заснул у Сьюзан.

Вчерашний день вернулся и рухнул на него всей тяжестью. Виктор зажмурился и внутренне застонал.

Ему досталось ото всех. Дропс, разговаривая с ним, перепрыгнул фазу вулкана и перешел к холодной, трезвой ярости. Он не прибегал к прямым оскорблениям, но этого и не требовалось. Главный редактор «Мидлшир-таймс» был способен публично выпороть человека, находясь с ним наедине, по разные стороны стола, и не повышая голоса.

Виктор самовольно и без предупреждения ушел из редакции. Не закончил свою работу, не сдал вовремя материал. Побежал делиться непроверенной информацией, и не с кем-то, а с одним из героев расследования.

Это было не самым худшим. Когда казалось, что поток иссяк и можно попытаться что-то сказать в свое оправдание, Дропс пришпилил его к стулу и лишил слов.

– Это не ваша история, Виктор. Это история Сьюзан. Вы решили ей помочь, пожалуйста, я не против. У нас все друг другу помогают, если это не вредит основной работе. Но то, что сделали вы, – это не помощь. Вы просто забрали ее историю себе. Да, вы сделали это неосознанно и Сьюзан на вас не обидится. Она слишком добрая девочка и настолько боится своего таланта, что даже не поймет, на что здесь обижаться. И скорее всего, решит, что так и должно быть. Но вы, Виктор. Вы писатель и сын писателя и должны понимать, что значит забрать себе чужое. Вы не думали об этом в моменте, так подумайте сейчас. Мир не вертится вокруг вас.

Виктор вернулся на свое место и долго смотрел на незаконченный текст на экране. Менди взглянула на него только раз, без всякого выражения, и уткнулась в свой ноутбук. Виктору ничего не оставалось, как уйти с головой в работу. Уши у него горели.

Дома было не лучше. Виктор то и дело уплывал в самокопание и никак не мог сосредоточиться на романе. В итоге Михлич вспылил и исчез, драматично хлопнув дверью. Виктор остался один у почти погасшего камина. Промаявшись так некоторое время и не в силах выносить собственное общество, он не придумал ничего лучше, как запрыгнуть в автомобиль и колесить по Мидлширу.