Однажды в Мидлшире

Сегодня у нее снова не получилось поговорить с отцом о том, что с ним произошло и кто вызвал скорую. Едва она завела об этом речь, он сказал, что ужасно устал, и начал засыпать. Ей не хотелось на него давить, но она чувствовала, что за его нежеланием скрывается какая-то история. Сьюзан пыталась представить, что же это могло быть, но воображение и тревога неизменно подкидывали ей толпу сверхъестественных существ. Вот и сейчас она сама не заметила, как свернула к ним с простой ссоры с приятелем по глупому поводу. Когда Сьюзан наконец остановилась возле знакомого белого забора, настроение у нее было совсем не рабочим. Она попыталась сосредоточиться, но потом махнула на это рукой. Не рабочее? Что ж, для этого визита – тем лучше.

Она позвонила. За дверью тоненько залаяла собака, и Сьюзан сразу представила той-терьера с вытаращенными глазами. Пес был немного похож на Сонни.

Дверь приоткрылась, а потом распахнулась полностью. На пороге стоял высокий и тощий молодой человек во флисовом спортивном костюме. Сейчас, без индейской шапочки, было видно, что у него совершенно белые волосы. Ресницы тоже были белесыми, будто заснеженными, а сами глаза – блекло-голубыми. Вблизи он выглядел старше, чем казался из-за шапочки и яркой куртки.

– Сьюзан.

– Привет, Сонни. Извини, что без звонка. Найдется минутка?

Сонни растерянно провел ладонью по лицу и бросил взгляд через плечо, в комнату.

– Да, найдется. Только, может, не дома…

– Сонни, кто там?! – донеслось из глубины. – Скажи, что мы не принимаем гостей!

– Это Сьюзан, мам! Сьюзан Бушби.

Между ног Сонни проскочила мелкая собачонка и завиляла хвостом. Она была кудрявой и лопоухой. Сьюзан наклонилась ее погладить.

– Сьюзан? Так веди ее сюда, оболтус!

Сьюзан и Сонни обменялись взглядами и одновременно ухмыльнулись. Оба вернулись в детство.

Миссис Кинг сидела в кресле и раскрашивала замысловатый рисунок, высунув кончик языка. Она была точно такой, как ее запомнила Сьюзан, только в небрежно уложенных волосах прибавилось седины, а фигура стала чуть более угловатой. При виде гостьи женщина поднялась.

– Девочка моя! Ничего ж себе, вот это волосы! Ты что же, так никогда и не стриглась? Позволь-ка…

Она усадила Сьюзан на стул и взвесила в ладони ее тяжелую русую косу. Ее рот восхищенно округлился.

– Дай-ка я тебя заплету. А ты пока расскажешь мне все самое интересное. – И она сняла с косы ленту.

– Мама… – начал Сонни.

Сьюзан остановила его жестом. Она улыбнулась и слегка кивнула, давая понять, что все в порядке.

– Я приготовлю нам чай, – сказал Сонни и вышел.

Миссис Кинг счастливо щебетала, перебирая пряди. Она совсем забыла, что предложила рассказывать Сьюзан, и болтала о том о сем, перескакивая с темы на тему. Сьюзан слушала. Ее участие в разговоре ограничивалось междометиями и короткими «Правда?» и «Удивительно!», которые можно было вставлять в любых местах, поэтому она отключилась от настоящего и нырнула в прошлое.

Ей было четырнадцать, и это был очень плохой день. Ее рассказ провалился на городском конкурсе. Она даже не попала в десятку, хотя была уверена, что уж дотуда-то дойдет. И, как будто этого было мало, мисс Элбрайт, ее учительница английского и по совместительству каким-то чудом член жюри, разнесла ее рассказ в клочья перед всем классом. Сьюзан сидела на первой парте и изо всех сил старалась не разрыдаться. В конце мисс Элбрайт, глядя на нее с сочувствующей улыбкой, произнесла:

– Сьюзан, одна победа и встреча с Михличем – это еще не повод считать себя звездой. Настоящая литература – это тяжелый, упорный труд.

Сьюзан почувствовала, что сейчас не выдержит. Она встала и улыбнулась.

– Вам ли этого не знать, – сказала она.

По классу прокатился смешок. Никто не говорил об этом в открытую, но все знали, что мисс Элбрайт пишет очень плохие любовные романы. Потом ей рассказывали, что мисс Элбрайт ужасно покраснела, а класс от этого разошелся еще больше, но Сьюзан этого не видела. Она вышла в коридор, нашла тихий закуток и собиралась заплакать.

Что-то ударилось о стену.

– Тихо! Держи его!

– Вырывается, гад!

Голоса были детские. Сьюзан выглянула из закутка.

Коридор был пуст. Везде еще шли занятия, и двери в классы были закрыты. Совсем рядом с ней двое мальчишек держали третьего и пытались что-то вырвать у него из рук. На глазах у Сьюзан он сполз по стене и свернулся на полу, защищая свое сокровище. Один из мальчишек тут же кинулся на него сверху. Второй начал его пинать.

– Давай… сюда… я из тебя… котлету… сделаю!

– Эй!

Сьюзан вышла из-за угла. Мальчишки замерли. А потом, не говоря ни слова, сорвались с места. Третий остался лежать.

– Эй, ты как?

Сьюзан наклонилась и погладила ребенка по белесым волосам. Он всхлипнул.

– Давай-ка на тебя посмотрим. Вставай.

Мальчик развернулся, словно большая нелепая гусеница. На нем были розовая рубашка и застиранные коричневые брюки на размер больше, чем нужно. На животе у него висела очень старая пленочная фотокамера. Он сжимал ее обеими руками.

– Как тебя зовут? – спросила Сьюзан.

– Сонни, – буркнул мальчик.

– А я Сьюзан. Это были твои одноклассники?

Мальчик кивнул.