Однажды в Мидлшире

Сьюзан замерла с чашкой у самых губ. Бушби жили в домике садовника столько поколений, что она всегда считала его полностью своим и совершенно не думала, что по факту он является частью замка и принадлежит Диглби. Мысль о том, что кто-то посторонний может с полным правом выставить их на улицу, заставила ее заледенеть.

– Спасибо, – сказала она тихо.

Джеймс Диглби улыбнулся.

– Это прозвучит эгоистично, но, моя дорогая, я рад, что вы здесь. Вы и Джо. Хотелось бы, чтобы вы вернулись при более радостных обстоятельствах. Но то, что вы здесь, многое для меня значит.

Сьюзан смутилась. Чашка в ее руках поднялась на уровень глаз – детская привычка, так и оставшаяся при ней, когда нужно спрятаться от мира.

– Спасибо вам, сэр, – сказала она немного чужим голосом. – Я… не знаю, что сказать.

– Скажите, нравится ли вам этот чай, – ответил лорд. – Мне его посватал Уизерман, и я еще не пробовал. Испытываю на вас. Ну как?

Сьюзан рассмеялась.

– Ужасно, – сказала она честно.

– Почему-то я так и подумал.

И лорд рассмеялся вместе с ней.

Сьюзан поставила чашку на блюдце и осторожно отодвинула ее подальше. От чая исходил сильный запах горящих поленьев.

– Так вы хотите, чтобы я прекратила поиски? – спросила она.

Лорд Диглби удивился:

– Нет, отчего же! Мне все еще интересно, кто эта девушка в медальоне. Я отчего-то думаю, что это не Эсмеральда.

– Я тоже! – горячо воскликнула Сьюзан. – Мне кажется, нам стоит побольше узнать о Джосайе Диглби. Что он был за человек, кто были его друзья? Кем была его возлюбленная, о которой он писал? Может быть, в ваших архивах сохранилось что-нибудь о нем?

Старик потянулся к внутреннему карману и вытащил пачку сигарилл.

– Не уверен, – сказал он. – Архивами занимается Джон, но сегодня у него выходной. Я попрошу его поискать, когда вернется. А пока, пользуясь его отсутствием… Вы не против, если я закурю?

Сьюзан замотала головой. Лорд Диглби зажег сигариллу, и запах копченого чая смешался со сладковатым запахом табака. Тонкие завитки белесого дыма потянулись вверх, чтобы раствориться под потолком библиотеки. Сьюзан смотрела, как лорд курит, и думала, что все-таки ему это очень идет.

– Можно мне еще раз посмотреть на портрет? – спросила она.

– На Гейнсборо? Ну, разумеется. Вот только… Мне не хотелось бы звать Мэри. Она добрая девушка, но совершенно не умеет хранить секреты. – Он помахал сигариллой. – Вы мне не поможете?

Сьюзан взялась за ручки коляски. Старик поставил пепельницу на колени, и они медленно покатились по коридору, на этот раз ярко освещенному. Анна-Лиза установила везде практичные энергосберегающие лампочки. Это было экологично и экономно, но их свет был слишком ярким для старого замка. Он безжалостно вычерчивал окружающие предметы, не давая им шанса скрыть следы времени. Серванты и пузатые шкафчики на гнутых ножках были похожи на пожилых дам, которых застали врасплох за поправкой макияжа. Они улыбались бликами на стеклах и старались вжаться в стены, чтобы не были видны царапины и потертости на полировке – морщины, которыми обрастают предметы с возрастом. Сьюзан избегала смотреть на них напрямую, ей было неловко, будто они и впрямь были живыми.

Но вот коридор кончился, они повернули и оказались в картинной галерее. Там же была Анна-Лиза. Она стояла, задрав голову, и рассматривала небольшой портрет молодого человека в парадном камзоле. Завидев их, девушка смутилась.

– О, сэр, – произнесла она. – Я как раз шла к вам, чтобы сказать, что на первом этаже тоже все работает. Можно пользоваться звонком, и я попрошу вас пару дней потестировать нагрузку на сеть. Никаких замыканий быть не должно, но в случае перегруза сработает автомат и все можно будет включить снова прямо из малой гостиной.

– Спасибо, моя дорогая, – ответил лорд.

Он посмотрел на портрет, который привлек ее внимание.

– Красавец, правда? Это последний портрет Джосайи Диглби. Написан незадолго до того, как он отправился в военное училище. Оттуда он, увы, уже не вернулся.

Сьюзан подошла ближе. Портрет висел высоко и был небольшим. Вероятно, поэтому она не заметила его в первый раз. Да и смотрели они тогда больше на женщин…

Юноша на портрете улыбался. У Сьюзан сжалось сердце. Сколько же в нем было жизни!

Джосайя Диглби многое взял от отца. Сьюзан заметила ту же гордую посадку головы, жесткую линию губ и подбородка. Но в этом лице не было самодовольства, так неприятно поразившего Сьюзан в Джонатане Диглби. Это был молодой человек, совсем мальчик, и глаза его сияли озорством и радостью. Художник изобразил его чуть наклонившимся вперед, в напряженной позе человека, разглядывающего что-то за спиной зрителя. Юноша готов был сорваться с места и то ли рассмеяться, то ли вскочить на лошадь и умчаться туда, где его ждали друзья, вино и приключения. В то же время в руке у него была книга, раскрытая на середине. Тонкий намек на то, что перед зрителем был не просто молодой повеса, но человек думающий и образованный. Кроме того, как заметил лорд, юноша был красив.

– Что с ним случилось? – спросила Анна-Лиза.