Однажды в Мидлшире

Старик крякнул.

– Я Бушби, сынок. Ну конечно, вылечу.

В замке зазвонил телефон. Стеттон отвлекся от чистки серебра и взял трубку. Звонила Сьюзан.

– Джон, привет! Скажи, мой отец не у вас?

– Нет, не у нас. Проблемы?

Голос Сьюзан из встревоженного стал унылым.

– Не могу до него дозвониться. Врач запретил ему нагрузки, но он, похоже, все-таки куда-то ушел.

– Или просто спит, – сказал Джон. Он задумался и добавил: – Слушай, лорд сейчас в клубе, я могу сбегать к вам и проверить. Хочешь?

– Джон, ты святой! Только не говори ему, что это я попросила. Придумай что-нибудь, ладно?

– Конечно. Не волнуйся. Я тебе перезвоню.

Он положил трубку и улыбнулся. Святой Стеттон! А ведь неплохо звучит!

Джон почти дошел до домика садовника, когда заметил, что от леса к нему что-то движется. Вот это что-то стало больше, и дворецкий заморгал, пытаясь поверить своим глазам.

– Привет, Стеттон! – бодро сказал Бушби, подъезжая к дому. – Что, Сьюзан отправила тебя за мной приглядеть?

– Э-э-э, – сказал дворецкий. – Нет, я сам. Хотел узнать, как вы. И не нужно ли вам что-нибудь.

– Ну, кое-что бы пригодилось, – признал садовник. – Помоги мне, пожалуйста, слезть с верблюда.

Когда они позвонили Сьюзан и привязали и накормили верблюда, для Джона нашлась еще одна задача. Гас Бушби попросил его снять с чердака коробку с елочными игрушками.

– Обычно это делаю я, – оправдывался старик. – Но в этом году не могу.

У Джона оставался еще час до того, как ехать в клуб за лордом, и он согласился.

Чердак Бушби представлял собой что-то среднее между свалкой и сокровищницей. Сюда скидывали все, что могло бы когда-нибудь пригодиться, и все, что нужно было убрать с глаз долой. Чердак заполнялся поколениями. Это была семейная традиция, которую изобрели, чтобы оправдать нежелание разбирать скопившийся хлам. В последние десятилетия новые коробки приходилось ставить недалеко от входа, и даже Гас Бушби не знал, что прячется в глубине чердака. Оно не пахло, не пускало корни и не пыталось вырваться, а значит, могло подождать еще пару лет.

Джон поднялся по лестнице и попытался выпрямиться. Его макушка тут же ударилась о балку. Одновременно с этим луч фонарика высветил чье-то лицо. Джон отшатнулся, потерял равновесие и упал в глубину чердака.

– Эй, парень! Ты в порядке?

Джон перевел дыхание. Ему повезло, и он упал на коробки с чем-то мягким. Одна из них порвалась, и оттуда показался рукав старомодного пальто. Джон повел фонариком в сторону лица. Ему ухмыльнулась резиновая маска ведьмы.

– В порядке, – ответил Джон. – Просто споткнулся. Какая коробка вам нужна?

– На ней написано. Такая большая, жесткая. Она где-то совсем рядом, кажется справа.

Справа стоял стул без ножки. Он опирался на коробку с таинственной надписью «Бесполезное». Рядом были коробки поменьше, и в них, судя по надписям, находились «Долли», «Симус» и «Сара». Джон ни за что не рискнул бы их открыть. Он пошел дальше и через несколько метров ударился о красивый деревянный сундук. К сундуку была привязана бирка «Рожд. декор.».

– Кажется, нашел! – крикнул он вниз. – Но я не назвал бы это коробкой, – добавил он тихо.

Джон открыл сундук и сразу понял, что ошибся. Внутри лежали костюмы и реквизит для домашнего театра.

– Интересно, сколько же всему этому лет, – пробормотал он.

Из угла выглядывало крыло ангела из настоящих перьев, и Джон, повинуясь внезапному импульсу, мягко вытянул его наружу. Вместе с крылом вытянулись и длинные жемчужные бусы, а за ними – броши, серьги и цепочки, спутавшиеся в один большой ком. Джон положил фонарик и попытался отцепить их от крыльев, но ничего не получилось.

– Эй, Джон! – донеслось снизу. – Ты куда пропал?

– Коробка не та! – крикнул Джон в ответ.

Он положил крылья обратно в сундук и попытался его закрыть, но одна из цепочек попала в петли и застряла.

– Вот черт.

Он потянул за нее, сначала слегка, а потом изо всех сил. Она порвалась и выскочила, и Джон снова полетел кувырком. На этот раз ему не повезло, и он ударился о что-то твердое. Вдобавок его обсыпало жемчугом, а фонарик улетел в сторону. Джон потянулся за ним и увидел, что луч упирается в коробку с надписью «Игрушки. Рождество». Он кивнул сам себе. И тут понял, что все еще сжимает в руке кусок цепочки с плеядой зацепившихся за нее украшений. Они начали сползать на пол. Он наклонился, чтобы их подобрать, и вдруг охнул.

– Вот так да…

На полу, среди бутафорского жемчуга и сверкающих стразами сережек лежал, потемневший от времени, медальон лорда Диглби.

* * *

– Он настоящий, – сказал Джон. – Уизерман подтвердил. Тот же период, тот же мастер. И та же манера письма.