Огонь под пеплом

Графиня фон Меттерних искусно изобразила удивление, смущение и замешательство. В девичестве она носила фамилию Кауниц-Ритберг; Клеменс и женился на ней только потому, что она была внучкой знаменитого графа фон Кауница — всемогущего канцлера, заправлявшего делами государства при четырех императорах. Меттерних мечтал повторить его и посватался к ней, хотя любил другую. Они сочетались браком в замке Аустерлиц — за десять лет до того, как Бонапарт разгромил там австро-российские войска. Теперь Австрия и Россия больше не союзники, но союз Элеоноры и Клеменса выстоял, несмотря на его многочисленные измены. Клеменс уже канцлер; он знает, чем обязан своей некрасивой, но умной жене, а она остается его советчицей и помощницей. Вот и еще один случай сделать так, чтобы он был ей благодарен.

— Ах, ваше величество! Если бы речь шла только обо мне, для меня этот брак стал бы величайшим счастьем, но… Поставьте себя на место императора Франца. Отправить дочь по следам своей тетушки, которая приехала во Францию эрцгерцогиней, стала королевой и…

— Я знаю, знаю, — перебила Жозефина, ласково взяв ее за руку. («И эта припомнила Марию-Антуанетту!») — Но ведь прошло столько лет! Франция сильно изменилась, да и Австрия уже не та.

Лицо графини не дрогнуло, хотя ее душу обожгло гневом: ей прямо намекают на упадок ее отечества! И кто! Со времени казни Марии-Антуанетты прошло всего шестнадцать лет — слишком мало, чтобы вытравить память о ней.

— Неужели вам бы хотелось, чтобы Бонапарт пошел под венец с русской? — продолжала Жозефина. — Я говорила с Эженом, он совершенно не одобряет этот брак:

Россия не граничит с Францией, никаких причин для разрыва с ней нет, тогда как постоянные столкновения с Австрией не дают установиться миру, к которому мы все так стремимся. Подумайте, как хорошо было бы укрепить союз с Австрией для общего спокойствия и процветания! К тому же австрийцы — католики, а русские — православные, еще не хватало вмешивать попов в отношения между мужем и женой!

Бонапарт больше склоняется к союзу с Веной, Жозефина это чувствует. За столько лет она научилась читать в его душе, точно в открытой книге. Этот союз одобряют далеко не все; Камбасерес, например, уверен, что года через два Франции придется воевать с тем из двух государей, чью дочь или сестру отвергнет Наполеон. При этом он сказал, что война с Австрией совершенно его не тревожит: император хорошо знает дорогу в Вену, тогда как последствия войны с Россией непредсказуемы… Но, в конце концов, что значит мнение Камбасереса, когда у Бонапарта есть свое?

Дамы еще немного поговорили, и графиня откланялась: ей было очень приятно побеседовать с ее величеством, но в Париже ждут дети… На следующее утро, приведя свои мысли в порядок, она села за письмо к мужу: «Императрица сказала, что нужно представить нашему Императору неминуемость гибели отечества нашего и его собственной, если он не согласится на этот брак; к тому же это, возможно, единственный способ предотвратить разрыв Императора со Святым Престолом».

* * *

«Я прочитала сегодня в журнале о разводе Наполеона с его супругой; признаюсь Вам, дорогой папа, это сильно меня встревожило».

Мария-Луиза задумалась, покусывая кончик пера. Когда они жили в Эгере, спасаясь от французских полчищ, императрица Мария Людовика собирала детей своего мужа и заставляла вслух отвечать на ее вопросы: «Кто есть враг нашему счастью? Император французов. Кто он таков? Злодей. Сколько натур он имеет? Две: человеческую и дьявольскую. От чего произошел Наполеон? От греха». Кровожадный якобинец, злой гений, дьявол с Корсики, исчадие ада, преследователь папы, Антихрист — вот что она слышала о нём с самого детства. Это чудовище, которому война была необходима так же, как земля Антею, беспрестанно воевало с ее дорогим папой, лишило его короны Священной Римской империи, обкорнало его владения, желало его погибели! В детстве, когда братья играли в войну, Мария-Луиза забирала у них самого уродливого, самого отвратительного деревянного или воскового солдатика, нарекала его «Буонапарте», и они с сестрами втыкали в него булавки, осыпая проклятиями, а после бросали в огонь. Однако настоящий Буонапарте всегда выходил из огня живым — еще более ужасным, возгордившимся и неумолимым. И вот теперь этот дракон требует себе на съедение непорочную деву царских кровей. Ведь в журнале писали не только о разводе, но и о том, что изверг намерен снова жениться и что в Петербурге уже ведутся переговоры об этом. Мария-Луиза ничего не знала о русской принцессе, уготованной в сакральную жертву, но всей душой жалела ее. Однако все, с кем она заговаривала о несчастной великой княжне, которую заставят делить ложе с монстром, смотрели на нее как-то странно, и в конце концов у нее зародилась страшная догадка. Неужели эта принцесса будет не из России? Неужели это… А как же Франц?