Охота в атомном аду

На стоянках «перрона» перед зданием аэропорта выстроилось с десяток серебристо-белых самолётов, большинство из которых были большими и многомоторными. Ещё один крупный аппарат марки L-1049G «Супер Констеллейшн» (четыре мотора и три киля), в серебристо-бело-синей с жёлтым раскраске «Люфтганзы» торчал на рулёжке между «перроном» и основной ВПП. Двери его салона были закрыты, и возникало ощущение, что неизвестный экипаж почему-то неожиданно остановил аппарат в процессе руления. Кажется, тут вмешался тот самый фактор «внезапной смерти».

Чуть в стороне от аэровокзала и взлётной полосы торчала светлая башня управления полётами, за которой на горизонте просматривались кварталы Саарбрюкена со всё ещё поднимающимися к небу дымами. По-моему, там что-то продолжало гореть и взрываться…

Огня с земли по нам никто не открыл, внизу всё было тихо и пусто, никакое освещение не горело, что не показалось удивительным. По идее, электроснабжение здесь должно было вырубиться примерно тогда же, когда это произошло и в том «поместье», откуда мы недавно стартовали, если не раньше. Даже внутри аэровокзала не горела ни одна лампочка…

Наконец колёса «Сикорского» коснулись земли у самого края «перрона». В принципе, можно было сесть и ближе. После остановки двигателя дым из носовой части вертолёта повалил гуще.

Пока ничего не взорвалось или не начало гореть всерьёз, я выкинул наружу и оттащил подальше от вертолёта наше оставшееся оружие и поклажу, Клава помогла мне в этом. Одновременно Кэтрин спустилась из пилотской кабины, почему-то держа в руках красный баллон огнетушителя. Открыв широкие створки носового отсека S-58, она от души залила его пеной. Там, внутри, противно зашипело – примерно такой звук бывает, если помочиться на угли догорающего костра…

Вертолёт продолжил лениво дымиться, но сам дым из чёрного стал жидко-серым. Кажется, теперь возгорание не грозило перерасти в нечто большее…

– Ты это зачем? – на всякий случай поинтересовался я.

– Топлива в баках ещё много, – пояснила напарница, отбросив пустой огнетушитель в сторону. – А если взорвётся – может задеть остальные самолёты. Если они стоят заправленные, начнётся серьёзный пожар со взрывами, а нам это не надо…

Это она, как всегда, верно рассудила…

– Ну что, – сказал я, обращаясь к Клаве. – Ну и где твой хвалёный С-45? Иди смотри, цел или нет?

Собственно, я уже и сам увидел серебристый двухмоторный «Бикрафт», стоявший правее нас и почти незаметный среди прочих здоровенных самолётов. Именно туда Клава и пошла.

Кэтрин же оценивающе разглядывала стоянку. И я быстро понял, куда она смотрит – на линейке перед аэропортом в числе прочих воздушных судов стояли два четырёхмоторных С-130 «Геркулес» в ранней окраске ВВС США – целиком серебристые, с ярко-красными хвостами, большими опознавательными знаками и крупными чёрными надписями «US AIR FORCE». Под крыльями обеих С-130 были подвешены ПТБ. Ну да, для наших дальнейших действий один из этих «Геркулесов» – самое то. А если с ними что-то не в порядке, был и запасной вариант – чуть дальше стоял двухмоторный С-119, с красно-бело-зелёными кокардами итальянских ВВС.

А ещё я увидел на бетонке стоянок несколько раскинувшихся в неестественных позах трупов в спецовках или тёмных брюках и пиджаках (явная униформа какой-то авиакомпании, скорее всего, всё той же «Люфтганзы»).

Метрах в пятидесяти от нас стоял ярко-жёлтый пикапчик, снабжённый обращённым на задний борт крупным плакатом, с надписями: «Follow Me!» и «Folge Mir!», в кабине которого сидел мертвец. Дальше между самолётами замер большой грузовик с мерседесовской звездой на радиаторе и длинным красным полуприцепом-цистерной с надписью «Feuergefarlich» – и за его ветровым стеклом тоже уткнулся мордой в руль явный покойник. Как-то сразу не по себе стало от такого зрелища.

– Выходит, не всё так плохо, командир, – сказала Кэтрин, поворачиваясь ко мне. – У нас и без этой вашей подружки самолётов для отхода вполне хватит. Тут даже есть из чего выбирать, один из «Геркулесов» нам вполне подойдёт. Так что, возможно, зря мы её в живых оставили…

– Да побойся ты бога! Я тебе уже говорил – ну нельзя валить вообще всех подряд! Мы же не бандюки из 1990-х!

– Как скажете, – ответила напарница, хотя её взгляд и выражал крайнюю степень непонимания (про Россию 1990-х она явно знала не больше, чем провинциальные школьники из нашего времени про египетскую кампанию императора Наполеона I). – В общем, самолёты здесь есть. Но при этом в аэропорту одни покойники…

– И что здесь вообще случилось? – выдал я, понимая, что, вообще-то, именно с этого вопроса и надо было начинать, а то выскочил из вертолёта и сразу обрадовался. – Какой-нибудь газок, зарин-зоман?

– Зарин-зоман, он же VХ – вещество довольно стойкое, может держаться на местности до нескольких суток, капитально отравляя, например, воду в открытых водоёмах, а зимой – ещё и снег. Тут, скорее, какая-то комбинация обычного зарина, который также известен как GB, Т144 или Т46, – сказала она на это без тени испуга и эмоций…