Охотник за судьями

— «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь».

— Это из «Священной книги квакеров»?

— Мистер Балти, никакой «Священной книги квакеров» не существует. Это из Послания Павла к римлянам.

Балти заржал:

— Похоже, Павел не бывал в Нью-Хейвене.

— Господь пощадил тебя и мистера Ханкса. Ты мог бы воздать Ему. Благодарностью.

— Я предложу это Ханксу. Но не думаю, что он согласится с Павлом.

— Ради меня.

— Вы загадка, вот что я вам скажу. После того, что эти «святые» с вами сделали?

— Предоставь возмездие Богу, Балти. Обещаешь?

— Обещаю, если вы пообещаете не разгуливать больше у них в молельнях нагишом, — не уступал Балти. — Простите, но я подозреваю, что от этой тряски у вас мозги съехали. Вы же знаете, что они с вами сделают! Вы что, хотите умереть такой смертью?

Благодарна улыбнулась. Их губы слились. Жаворонки запели гимны у небесных врат. Тут дверь с грохотом распахнулась, и вошла миссис Кобб, держа в каждой руке по обезглавленной курице.

— Ну и ну, — сказала она. — Извините, не хотела вам мешать.

Наутро Балти и Ханкс уехали. Благодарна проводила их до своей хижины. Ханкс попрощался и отошел немного.

Балти сказал:

— Я не знал Гедеона, но уверен, он не хотел бы, чтобы вы таким образом уничтожили свою жизнь. Но могу сказать точно — ему очень посчастливилось, что вы были его женой.

Она коснулась ладонью его щеки:

— Благодарю тебя, мистер Балти, за все, что ты для меня сделал. Что бы ни ждало меня впереди, я молю Бога, чтобы Он сделал меня достойной твоего доброго сердца.

Она поцеловала его в лоб, повернулась, вошла в маленькую хижину у пруда и закрыла за собой дверь.

Глава 24

Макрель для мистера Макреля

— Но я же обещал.

— А я нет.

— Ну я вроде как пообещал за нас обоих.

— Тише. Ты болбочешь, как стадо индюков, — вздохнул Ханкс.

Солнце клонилось к закату. Балти и Ханкс, изображая торговцев рыбой, расположились с телегой, груженной товаром, на улице рядом с домом Уильяма Джонса.

— Я не верю, что из Гарварда тебя выкинули за пьянство в день Господень.

— О чем ты?

— Ты явно без прилежания изучал Библию. И не знаком с Посланием Павла к римлянам.

— Ты хочешь найти цареубийц или нет? Ты для этого приехал.

— Я так думал. Пока ты не сообщил мне, что мой зять отправил меня сюда, только чтобы от меня избавиться.

— Я бы и сам хотел от тебя избавиться.

— А я думал, что наша миссия — способствовать визиту полковника Николса.

— Так и есть. Это все одно к одному. Если ньюхейвенцы покрывают цареубийц, они вполне могут и вступить в заговор с голландцами. Мы и это выведаем у Джонса. Если ты перестанешь болботать.

Парадная дверь дома отворилась. Появилась знакомая плотная фигура.

— Пошли, — сказал Ханкс.

Он повел лошадь по улице навстречу Джонсу.

— Устрицы! Мидии! Омары! Треска!

Лицо его было замотано шейным платком.

— Эй, ты! — крикнул Джонс. — Что это ты тут делаешь? Ну-ка покажи разрешение на торговлю!

— Сию минуту, ваше благочестие.

Ханкс вытащил дубинку и треснул Джонса по затылку. Тот рухнул, как бревно.

— Быстро, давай его в телегу.

Балти попробовал поднять тот край Джонса, что был к нему поближе:

— Он весит больше коня, черт бы его побрал.

— Давай, шевелись.

Балти уронил свою оконечность Джонса на дорогу. Тело звучно шмякнулось.

— Может, привяжем его к телеге и потащим?

— Ты хочешь, чтобы весь город на нас набросился? Бери его за ноги. Раз, два, взяли.

С геркулесовым пыхтением они втащили тушу на телегу и зарыли поглубже в кучу льда, слизи и гниющей рыбы. Выбравшись за околицу, Ханкс связал Джонсу руки и ноги и засунул в рот кляп.

Через час они достигли прогалины в лесу к северу от города.

Ночь была темная, безлунная. Вытащить Джонса из телеги оказалось легче, чем погрузить. Когда его уронили на землю, он застонал.

Ханкс работал быстро. Он вбил в землю деревянные шесты и распластал Джонса, привязав к шестам его руки и ноги. Расстегнул ему жилет и рубаху, обнажив китовое брюхо и грудь. Зачерпнул в ведро самой тухлой рыбы, вывернул вонючую массу на Джонса и вытащил у него изо рта кляп.

Джонс принялся ругаться и плеваться. В темноте он не видел лиц похитителей. Он потребовал, чтобы ему сказали, что означает такое возмутительное обращение.

Балти зажег факел. У Джонса сделались круглые глаза. Ханкс присел на корточки рядом с ним, болтая тушкой макрели у него над лицом:

— Макрель для мистера Макреля!

Джонс начал брызгать слюной:

— Но вы же…

— Умерли. И правда. Стало быть, мы призраки.

— Чего вам надо?

— Дело не в том, чего надо нам. Дело в том, чего надо им. Тем, кто живет в темноте. Лесным тварям. Как только этот дивный аромат, — Ханкс втянул воздух и скорчил рожу, — достигнет их обоняния, о, как они возжаждут пищи. Нет ничего лучше тухлой рыбы, чтобы подстегнуть их аппетит. А, мистер Макрель?

— У меня есть деньги!

— Воистину, сэр. И прекрасный дом. Как это ловко было с вашей стороны — жениться на дочери Итона. Сколько бишь у вас каминов? Девятнадцать? Больше, чем у преосвященного Дэвенпорта! Более чем достаточно, чтобы согреть вашу жирную тушу в зимнюю ночь. Но летней ночью, как сейчас, мне подавай свежий воздух.

Ханкс втянул воздух.