Оля

Я никогда не пробовала заниматься подобными вещами. Ну что ж – значит пришло время попробовать.

…

Вечером неожиданно объявился Кирилл.

Он поднялся к отцу, чего не случалось за все время моего пребывания в Хвойном, и попросил меня выйти из комнаты. Точнее, приказал.

Я подчинилась, и он закрыл за мной дверь.

Ну и ладно. Меня выставили из комнаты, но не просили выйти из кабинета. Я уселась за письменный стол и задумалась.

Вообще-то, все это было странно. Интересно, что ему понадобилось? Неужели так скоро закончились деньги? Ведь на дворе всего лишь двадцатое декабря. Может, он проиграл в казино?

Пока я строила разные догадки, голоса за дверью становились все громче. Мне не было слышно, о чем они говорили, но то, что разговор происходил на повышенных тонах, было ясно и без слов.

Внезапно дверь распахнулась, Кирилл пронесся мимо меня и выскочил из кабинета.

Я заглянула к Виктору Петровичу. Он раскраснелся и тяжело дышал.

Он не стал мне ничего объяснять, а я не решилась спрашивать. Мы просто оба сделали вид, что ничего не произошло.

…

На следующее утро, сразу после завтрака, прибыл нотариус.

Он просидел у Виктора Петровича примерно час.

…

Сурков приехал поздно вечером, когда Виктор Петрович уже спал.

Я оделась потеплее и вышла на улицу.

Ночь была морозная и темная. Звезды светили ярко-ярко. В городе таких не увидишь.

Паша ждал меня в машине. Он остановил свой «Москвич», не доезжая до ворот метров десять. Я даже не сразу заметила его, потому что он заглушил двигатель и сидел с выключенными фарами.

– Привет! – сказала я, садясь рядом с ним на переднее сиденье.

В машине было тепло, даже жарко. Неужели он починил печку?

– Привет! – отозвался Сурков и потянулся поцеловать меня.

Я не отстранилась.

– Ты какая-то кроткая сегодня. С чего бы это? – подозрительно спросил Паша.

– Я не кроткая – просто рада тебя видеть. Правда-правда.

Примерно через пять минут Сурков вернулся к действительности.

– Признавайся, – потребовал он. – Зачем тебе Эриксон?

Я подробно рассказала ему о состоянии Виктора Петровича и его болях. Паша слушал внимательно, не перебивая.

– Понятно, – сказал он, когда я закончила. – Я так и подумал. И на всякий случай привез тебе еще и Горина. Почитай – может, что-нибудь возьмешь оттуда. Там есть интересные методики.

Ну, какой он все-таки милый! Я ему так прямо и сказала.

Сурков приободрился и снова полез целоваться.

– Тихо! – шикнула я, и он послушно замер.

К воротам неслышно подъехала и остановилась большая машина. Чужая машина – не Элеоноры Константиновны и не Кирилла.

Тусклый свет, падавший из фонаря возле ворот, не позволял разглядеть ее цвет. Какая-то темная – то ли черная, то ли темно-серая.

В машинах я не разбиралась, но Сурков шепотом сказал мне, что это «Хонда».

Сначала ничего не происходило, и через некоторое время Паша стал проявлять признаки нетерпения. Но я погладила его по коленке, и он успокоился.

Потом открылась дверь рядом с воротами, и из нее вышла Элеонора Константиновна. А из машины выбрался какой-то мужчина.

– Зачем вы приехали? – сердито спросила Элеонора Константиновна. – Я же сказала, что ничего вам не дам.

– А вы не торопитесь отказываться, – отозвался незнакомец. – Лучше посмотрите, что я привез.

Он протянул ей что-то похожее на большой конверт. Она поколебалась, но взяла.

Мужчина закурил, а Элеонора Константиновна достала из конверта какие-то бумажки и стала их перебирать. Похоже, это были фотографии. Она быстро просмотрела их, убрала назад и вернула конверт мужчине.

– Что скажете? – спросил он.

– У меня нет денег, – ответила она. – К тому же я вам не верю. Где гарантии, что вы не наделаете копии?

Незнакомец усмехнулся и выбросил окурок в сугроб.

– Мы не в магазине, – сказал он. – Гарантийных талонов не будет. Вам придется поверить мне на слово.

Теперь усмехнулась Элеонора Константиновна.

– Убирайтесь. И больше не появляйтесь. У меня на самом деле нет денег. Но если бы даже и были, я все равно не дала бы вам.

Она развернулась и скрылась за воротами. Мужчина постоял какое-то время, затем сел в машину и уехал.

– Что это было? – спросил Сурков.

Хотелось бы мне знать.

Мы посидели еще немного, пока не начали замерзать. Потом я забрала книги, поцеловала его на прощание и вернулась в дом.

Разделась, поднялась на второй этаж и пошла по коридору.

Из двери в кабинет виднелся свет. Странно, я ничего не включала.

Тихонько подойдя к двери, я осторожно заглянула внутрь. И никого не увидела.

Зато услышала. Из-за стола, на котором горела настольная лампа, доносились какие-то царапающие звуки. Я подошла поближе и увидела Кирилла.

Он сидел на полу и с сосредоточенным видом пытался открыть верхний ящик стола. В руках у него было непонятное приспособление, похожее на согнутую несколько раз спицу.

Кирилл не заметил меня и продолжал ковыряться в замке.

– Что, не получается? – шепотом посочувствовала я.

От неожиданности он вздрогнул и чуть не уронил свою железяку.

– Да, это тебе не в ванную вламываться. Здесь замок покруче будет.

Он растерянно молчал, а я насмешливо смотрела на него сверху вниз. Когда еще доведется?