Операция "Эдемский сад" (СИ)

В камере стоял густой, режущий нос и глаза запах мочи, кала и пота. Здесь не было ни унитаза, ни просто выгребной ямы — только кривой бетонный пол, лежанка и стул. Эмре Саглам отчаянно пытался сохранять достоинство, но от потребностей никуда не денешься, и в конечном итоге на безжалостной жаре без проветривания его камера наполнилась невыносимым смрадом. Сам Эмре был очень бледным, осунувшимся, с красными воспаленными глазами и затуманенным больным взглядом.

Потребовалось четыре неполных дня, чтобы его ментально сломать, и для этого не потребовалось даже рукоприкладство: только постоянные крики на арабском, бессонница, жажда и дикие условия содержания. Когда утром перед началом второй сцены разыгрываемой пьесы Софи Варгас приехала в Бейнам и сквозь одностороннее зеркало увидела своего информатора, она недовольно нахмурилась и свирепо поджала губы, но промолчала. Заметив это, Джайлз удивился. Всё-таки за десять лет с ней произошли основательные метаморфозы. Эта Софи была кем-то совсем отличительным от той молодой девчонки, орущей на пределе возможностей своего голоса, что Хортон не дорабатывал в пытках.

Согласно плану Джайлза Эмре Сагламу снова надели на голову мешок, плотно связали за спиной руки и усадили на заднее сидение машины, зажав между двух крепких оперативников. Три ведомственные машины с Рендж Ровером во главе несколько часов беспрерывно колесили по дорогам вокруг Анкары, заставляя заключенного поверить в то, что его транспортируют из Сирии обратно в Турцию. Но их конечным пунктом назначения был двумя днями ранее выкупленный дом всего в двадцати милях от Бейнама.

Увидев используемую представительством тюрьму и познакомившись с её начальником, Хортон немедленно обратился к Барри Мэйсону с просьбой выделить в Анкару деньги. Джайлзу была нужна собственная крепость без лишних глаз возможно предвзятых локальных властей, превосходящих представительство в числе и вооружении. И очень быстро через человека в посольстве эти деньги были выданы Хортону, а так, он нашел и купил стоящий особняком от селений дом с высоким забором и безо всякой отделки или мебели — идеальное место для трансформации в укрепленную запасную базу с пространством для содержания заключенных.

Там Эмре Сагламу сняли мешок с головы, развязали руки, предложили еду и чистую воду, а затем под присмотром двух оперативников отправили в душ. Теперь с ним общался сам Джайлз, разыгрывая перед турецким адвокатом одну из своих используемых для допросов крайностей — доброго, сопереживающего агента с наивными кивками в такт каждому слову. Это нечасто срабатывало с большинством заключенных Хортона, но с Сагламом сработало на ура.

— Вы должны понять, мистер Саглам, — протягивая ему сигарету и зажигалку, сказал Джайлз. — Мы выторговали Вас у сирийцев по наведению некой Зафиры. Вы её знаете?

Закуривая, Эмре с готовностью кивнул. На его кистях протянулись кровоточащие, воспалившиеся следы от крепких веревок, под отросшими ногтями забилась грязь, руки мелко дрожали.

— Вы можете быть нам полезными, только если будете говорить правду. Поможете нам — мы отвезем Вас в Анкару, а Ваши жена и дочь останутся в клинике в Штатах. Соврете нам снова, как соврали Зафире насчет взрыва в Суруче, и вернетесь к сирийцам, а Вашу семью депортируют.

— Нет-нет-нет, прошу Вас, — складывая ладони воедино с подрагивающей между пальцев сигаретой, проговорил Эмре Саглам.

— Условия сделки были такими, что Вы предоставляете нашему агентству действительную информацию. А насчет убийства курдов Вы соврали, — спокойным, тихим голосом ответил Джайлз. — Я искренне хочу Вам помочь, но Вы сами нарушили условия.

— Я не знал. Я не знал! Это Али.

— Али?

— Али Мехмет.

— Кто такой Али Мехмет?

— Человек, которого я встретил на праздновании дня рождения нашего общего друга. Это он сказал, что некая радикально настроенная группа курдов хочет устроить провокацию. Я не знал, что он врет.

— Почему Вы не предупредили своих высокопоставленных друзей из общины курдов?

— Али сказал, они замешаны в первую очередь. Он сказал, что мне лучше передать это Зафире.

Джайлз вскинул брови и метнул короткий вопросительный взгляд в глазок нависшей над ними камеры. По другую её сторону в комнатке этажом выше наблюдала за прямой трансляцией допроса Софи Варгас. От бездушной камеры ответа, конечно, не последовало.

— Откуда Али узнал о Зафире? Вы сказали ему?

— Нет-нет-нет. Он уже знал.

— И Вы просто ему поверили? Человеку, которого встретили впервые в жизни?

— Он пригрозил выдать меня важным людям, которым не понравилось бы моё сотрудничество со спецслужбами. И сказал, что знает, в какой больнице лежит моя дочь в Америке.