Многолетние злаки, в отличие от однолетних, врастают своими толстыми корнями в землю на глубину от трех до шести метров. Столь укоренившиеся растения не требуют сильного орошения и лучше противостоят засухе. Многолетние корни вцепляются в плодородный верхний слой почвы словно когтями и не вымываются. Это помогает процветать богатому микробному сообществу почвы, которое помогает культурам более эффективно использовать питательную среду. Поле многолетних растений не нужно ежегодно вспахивать, и поэтому больше углерода запечатывается в его почве, а не выходит в атмосферу и способствует потеплению планеты.
Джексон считает, что выращивание многолетних злаков сможет побудить сельское хозяйство перестроиться на дальновидное мышление.
Однако для удовлетворения насущных потребностей фермерского бизнеса многолетние злаки не должны быть полностью похожи на скромных обитателей прерий. Ученые должны позаимствовать и то, что сделало однолетние культуры такими привлекательными за десять тысяч лет. Другими словами, новый вид должен приносить много семян. Чтобы переманить фермеров на свою сторону, Джексон должен был разводить многолетние культуры с высоким годовым урожаем.
Когда Джексон взялся за эту работу, ему сказали, что это невозможно – существует неизменный баланс между количеством энергии, которое растение вкладывает в корни с защитой верхнего слоя почвы, и тем, сколько оно вкладывает в семена, которые мы едим. Коллеги отметили, что фермеры хотят максимизировать уборочный индекс – процент общего веса растений, которые дают урожай каждый год. Крепкие корни многолетних растений отнимут способность однолетних давать высокий годовой урожай. Большое количество семян однолетних, в свою очередь, плохо повлияет на долгосрочные выгоды многолетних. Но Джексон не собирался сдаваться. Он верил, что наука поможет ему и его команде.
– Своим безумием я похожу на методиста, – любит говорить Джексон. Его рвение к природе и склонность к цитированию писаний фермеров, экологов и поэтов делает его похожим на светского проповедника.
Его вызов общепринятому мнению напомнил мне инакомыслящего лидера из совсем другой области. Широко уважаемый и дерзкий главный тренер баскетбольной команды «Сан-Антонио Сперс» Грегг Попович оказался дальновиднее своих коллег, которые неосторожно обращались со здоровьем спортсменов. Поп, как его называют профессиональные игроки и болельщики, лидер одной из самых успешных спортивных команд в истории США. С 1999 года они выиграли пять чемпионских титулов НБА, а на момент 2018 года «Сперс» 21 год подряд выходили в плей-офф НБА.
Поп стал первым тренером, который позволял звездным игрокам пропускать матчи, чтобы дать им время отдохнуть и снизить риск травм.
Тодд Уайтхед – спортивный обозреватель FiveThirtyEight, новостного агентства, ориентированного на анализ данных, основанного специалистом по выборам Нейтом Сильвером. В 2017 году Уайтхэд рассчитал, что здоровые игроки команды Попа пропускали игры в два раза чаще любой другой команды. Однако в последние годы эту практику подхватили и другие команды НБА, поскольку признали оправданность отдыха ключевых игроков в течение основного сезона, даже если это влияет на количество очков. Плюс этой стратегии в том, что игроки чаще попадают в плей-офф в лучшей форме и без травм. Сейчас здоровые игроки отдыхают все чаще. Уайтхед отмечает, что в последние годы на чемпионатах НБА начались серьезные кампании по отдыху звездных игроков в групповом этапе.
В некотором смысле Поп показал краткосрочным спекулянтам своей отрасли виртуальный средний палец. И это сошло ему с рук из-за послужного списка с множеством побед, верности игроков и восхищения других владельцев команд и тренеров. Нет вменяемого поклонника, владельца или генерального менеджера спортивной команды, которые будут призывать к увольнению тренера, так регулярно обеспечивающего победы, как Грегг Попович. Нам нужны смелые лидеры, чтобы бороться за дальновидность в бо́льшем количестве областей. Чтобы запустить тренд, они должны быть достаточно уважаемы.