Оптимизм, который убивает. Большое исследование человеческой опрометчивости

Коуэн выступает за метрику wealth plus, которая сможет заменить ВВП и отразить все, что способствует благополучию человека и благосостоянию общества. Однако измерить справедливый доступ к богатству или свободное время не так просто, как подсчитать количество произведенных и проданных товаров. Сложность определения таких показателей в значительной степени помешала более разумным метрикам заменить ВВП. С точки зрения Сена и Стиглица, любой отдельный показатель вряд ли уловит то, что необходимо измерить в обществе. Мне кажется, что нам нужно использовать несколько метрик и даже искать способы выходить за рамки числовых показателей, чтобы подвергнуть глубокому анализу движущие силы общества.

Есть еще одна причина, по которой сообщества и общества не могут адекватно предвидеть будущие бедствия: то, что окупается в будущем, часто политически невыгодно сегодня. Кандидаты и избранные чиновники завоевывают доверие, реагируя на кризисы по мере их возникновения, а не тайно их предотвращая. Атака на Всемирный торговый центр 11 сентября сделала мэра Нью-Йорка Руди Джулиани «Человеком года» журнала Time и центром внимания всей страны. Если бы он каким-то образом смог предотвратить теракт, вероятно, это заметило бы меньше людей.

Конечно, нужно учесть, что ужасы 11 сентября были неожиданностью для большинства людей, пока не воплотились в жизнь. Лидеры и избиратели страдают от тех же ошибок, что и все мы, когда пытаемся представить собственную старость или ближайшую поездку загород. Хоть мы и не можем предвидеть все, некоторые риски очевидны и должны быть в поле нашего внимания.

В своей работе я наблюдаю подобные ошибки снова и снова, как ночной кошмар. В конце 2014 года я присоединилась к группе врачей, ученых и политических экспертов, которая собралась в Бостоне во время эпидемии Эболы. Американская общественность была встревожена смертоносным вирусом, который распространился за пределы Западной Африки, из-за случаев, которые произошли в Техасе и Нью-Джерси. Эпидемия в конечном итоге убила более десяти тысяч люди по всему миру, большинство из которых жили в Либерии, Сьерра-Леоне и Гвинее.

Наша группа должна была составить план выхода из кризиса и поделиться им с Белым домом. Я не могла избавиться от чувства разочарования, ведь мы оказались в этой комнате лишь через восемь месяцев после вспышки в Западной Африке. На проблему обратили внимние, только когда Всемирная организация здравоохранения присвоила ситуации чрезвычайный статус – это значило, что теперь весь мир должен был начать активную борьбу с эпидемией. Но за прошедшие месяцы можно было принять более жесткие меры по наблюдению и лечению, чтобы избежать некоторых наиболее серьезных последствий эпидемии. Только после того, как погибло около тысячи человек и болезнь начала быстро распространяться через границы, ВОЗ признала проблему глобальной чрезвычайной ситуацией.

Электронные письма, позже опубликованные Associated Press, показали, что чиновники знали о потенциальной опасности и масштабах эпидемии за несколько месяцев до присвоения ей этого статуса. Также они получали предупреждения от некоммерческой организации «Врачи без границ», которая оказывает медицинскую помощь людям, пострадавшим в результате военных конфликтов и других бедствий в отдаленных регионах мира. Однако лидеры Всемирной организации здравоохранения остерегались объявления чрезвычайной ситуации из-за возможного ущерба экономике стран, находящихся в эпицентре вспышки. В 2015 году Майкл Остерхолм, эпидемиолог-инфекционист из Университета Миннесоты, сравнил это оправдание с нежеланием звонить в пожарную службу «из-за опасения, что пожарные машины наделают в округе много шума».

Даже война принесла бы странам Западной Африки меньше человеческих потерь и экономических разрушений, чем это сделала эпидемия. Потребности в гуманитарной помощи выросли до миллиардов долларов, экономика Либерии практически обвалилась, а авиакомпании отметили в этот год многомиллионные убытки. Тысячи людей напрасно и трагически погибли. Но этот результат нельзя назвать непредвиденным. Когда произошла вспышка, эксперты и мировые лидеры, вооруженные эпидемиологическими исследованиями и историческим опытом, вполне могли все предугадать. Но реальность оказалась страшнее их ожиданий, а сиюминутные, менее значимые потребности перетянули на себя все внимание.