Ороро

Хорей тронул его за руку и повернул лицом к себе. Ингрэм медленно расслабил плечи и посмотрел на него в ответ – в глаза Хорею, лучшему другу, чью любимую дочь разорвал на куски Ороро, полукровка, которого он приютил, которого назвал своим сыном.

– Ингрэм, ты для меня как брат, и Ороро – славный малый, но прошу, дай мне посмотреть в твой разум. – Хорей судорожно искал что-то в мешочке на поясе. – Ищейки оставили мне несколько пузырьков зелья правды на подобный случай. Не сопротивляйся, иначе тебе же будет хуже. Рассей мои домыслы. Если они неверны, я заглажу свою вину перед тобой за то, что посмел усомниться, но если мои догадки оправдаются…

– Что ты несешь?! – не выдержала вышедшая за ними Мэриэль. – Какие такие догадки?!

– У Ингрэма внезапно появляется сын, о котором никто ничего не знает, а потом начинают пропадать люди, и их находят уже изуродованными трупами! Его магическая мощь и знания в таком юном возрасте, его странности, как он иногда себя вел, и Ингрэм так ничего и не рассказал о его матери! Все это казалось мне странным, но я полагал, что это не мое дело, я поверил Ингрэму на слово, и вот теперь Ороро исчез! – Хорей резко толкнул Ингрэма. – Как вовремя, да? Аккурат, когда Ищейки прибыли в деревню, ты решил отправить его на Север! Но чтобы попасть на Север, нужно перейти через несколько постоянных Дверей, а значит, получить на это разрешение, что заняло бы много времени – уж куда больше, чем длилось твое отсутствие! Так куда ты отвел его, Ингрэм? Где ты спрятал своего тэйвера?!

– Хорей, прекрати! Что за чушь ты несешь?! – вскричала в ужасе Мэриэль.

Хорей достал, наконец, дрожащими пальцами нужный пузырек и потряс перед носом Ингрэма.

– Говори! Иначе я заставлю тебя выпить это! Мы выясним все здесь и сейчас!

– Мне нечего тебе сказать, Хорей.

Ингрэм уверенно накрыл его руку с зажатым пузырьком своей твердой рукой.

Все, что он делал, он полагал правильным, хоть это и привело к страшным последствиям

(снова)

и возьмет за это ответственность.

– Ороро мой сын, – сказал он и отстраненно удивился этой ясной правде. – Он в безопасном месте, где сумасшедшие старики вроде тебя не станут до него докапываться.

Он спокойно ответил на разъяренный взгляд Хорея. Он успел бы увернуться или блокировать удар, припечатавший его к каменной стене таверны. Но не хотел.

«Ну, вот и все», – со странным облегчением успел подумать Ингрэм, прежде чем Хорей насильно разжал ему зубы под крики перепуганной Мэриэль, и заставил проглотить зелье.

В тот же миг тело превратилось в одно агонизирующее желе, которое не могло ни пошевельнуться, ни уклониться, и каждое чужое касание воспринималось так, будто били тупым топором.

– Говори, – цедил Хорей и бил в живот, ломал пальцы и стискивал шею. – Говори. Говори же, ну!

Но Ингрэм молчал и скалился испещренными кровью зубами. Похоже, ситуация, когда ему понадобилась помощь, наступила быстрее, чем он полагал, и речь шла далеко не об огородном поле. Как он был самонадеян, всерьез полагая, что, когда вернется в деревню, все встанет на свои места и пойдет мирным чередом. Внезапно на него снова накатил дикий смех, хотя от боли он уже мало понимал, чего рассвирепевший еще больше Хорей от него хочет. Сознание было на удивление ясным и восприимчивым, но смысл слов доходил медленно. В опухшем сломанном носу застревал воздух, по лицу текла кровь. Ингрэм дышал ртом через раз, успевая отхватить глоток воздуха между ударами.

– Боги видят, я не хочу, не заставляй меня, – прошептал Хорей прямо в ухо. – Только не тебя, но ради Анн… ради моей маленькой девочки… я сделаю все. Ты знаешь, каково это? Каково мне?

Ингрэм молчал, одурело глядя на него сквозь опухшие щелочки глаз.

Хорей медленно положил ладони ему на голову и закрыл глаза. В виски словно ввернули длинные шурупы, с острой резьбой. Слишком большие, чтобы входить, слишком грубые, чтобы оставить целыми аккуратные лабиринты разума.

Брат никогда так грубо не обращался со своими инструментами и, если не мог подобрать нужные гвозди или шурупы, шел искать другие или делать в кузнице, а не пытался вместить несовместимое.

Ингрэм четко вспомнил, как в первый раз держал в руке шуруп, который брат привез из Востока вместе с другими чудесами. Вспомнил его улыбку, и как он говорил, что скоро, о, Ингрэм, очень скоро жизнь изменится, и маги уже не будут с таким пренебрежением относиться к пустым.

Ингрэм потрогал острые спиральные пути шурупа. Сравнил с гладкой поверхностью гвоздя. Посмотрел на Гета. Он не видел брата несколько лет, но вот тот вернулся, и казалось – никуда не уходил. Время в разлуке словно кануло в небытие, как капля дождя, и снова наступило настоящее. Гет внешне не изменился, лишь морщинки прибавились в уголках проницательных зеленых глаз.

– Я видел странный сон, – подумав, сообщил ему Ингрэм и поморщился от непонятной головной боли.

– Расскажи, – предложил Гет.

– Я… не помню, – озадаченно ответил Ингрэм. – Все так странно…