Орудия Ночи. Жестокие игры богов

– Любимые мои, сегодня вы угодили в серьезный переплет, – сказала демоница уже почти нормальным языком. – На вас обратил внимание Предводитель Войска Праведных. Теперь он будет наблюдать.

Кедла равнодушно пожала плечами, а вот брат Свечка уловил, что Надежда чего-то не договаривает.

– И что это значит?

– Дядюшка, он тебя вспомнил. Кедла, он понял, кто перед ним, еще до того, как сын ему объяснил. Он не знает, кто такая Кедла Ришо, но уж точно знает, что она такое.

– Ничего не понимаю, – призналась Кедла.

– Любовь моя, понять тебе следует вот что: все мои родные на его стороне. Быть может, они сейчас здесь, прячутся в тени или в пламени лампады, и даже я не узнаю об этом. Так что отныне, куда бы ты ни шла, что бы ни делала, за тобой будут наблюдать существа могущественней меня. Не стоит их злить.

– Ты почему-то кажешься более реальной, – туманно заметил брат Свечка.

Более реальной, а значит, еще более опасной для его души, хотя больше Орудие не искушало его мирскую сторону.

Демоница обхватила себя руками, улыбнулась и ответила:

– Я добралась до Кладезя Мира. Я снова сильна, юна и прекрасна. И слишком много болтаю.

На мгновение она стала похожа на пятнадцатилетнюю девчонку, сногсшибательно красивую, полную радости и озорства. Чем этот облик отличался от того, в котором она впервые явилась к ним тогда в Антье? Свечка не смог бы толком объяснить, но разница была. Может, злобного цинизма поубавилось.

– Боже мой! – На мгновение монах представил себе ту искусительницу из Антье, вооруженную всей божественной мощью.

Надежда звонко рассмеялась:

– Милый монах, слишком дорог ты мне, чтобы поступать столь жестоко. Вас предупредила я, а теперь мне пора.

Демоница бросила быстрый и исполненный желания взгляд на Кедлу, вздохнула, вздрогнула, а потом превратилась в завиток дыма и исчезла.

Свечка молча смотрел на то место, где она только что была. На прощание Орудие заговорщицки ему подмигнуло.

– Я – спать, – объявила Кедла.

Несомненно, сон ее не будет спокойным.

Совершенный поднялся на палубу и стал смотреть в безоблачное небо. Воздух был прозрачен, тьма непроглядна, наверху светились мириады звезд – невероятное зрелище. Старику показалось, что он упадет прямо в небо, если отпустит канат. Всего за несколько минут он насчитал одиннадцать падающих светил.

И вдруг он осознал, что с тех пор, как тот пират, отец мальчишки, пытался его убить, морская болезнь больше не мучила его.

Словно накликал.

Со стоном монах свесился за борт.

Следом за «Консильери» в мерцающей кильватерной волне плыла дюжина дельфинов. Под ними лениво скользило большое темное пятно, но дельфинов это не беспокоило.

Почти возле самого Шартеля им попалась люсидийская боевая галера. Сначала она грозно шла прямо на них, но, когда до «Консильери» оставалось всего шесть сотен ярдов, вдруг резко поменяла курс и умчалась прочь, будто бы чудом избежав некой злокозненной ловушки.

– И как это понимать? – недоуменно спросила Кедла.

Измученный качкой, монах ничего вокруг не замечал. Он исступленно считал часы, которые осталось перетерпеть. А потом пытка закончится. Навсегда. Никогда больше нога его не ступит ни на один корабль. Лучше смерть.

Так он и заявил капитану. Капитан исповедовал епископальную веру, и Свечка заявил ему, что даже если он всю жизнь ошибался вместе с остальными ищущими свет, а пробротские епископальные чалдаряне были правы, то он, Свечка, все равно попадет в рай. В чистилище он уже свой срок отбыл.

Датеонские моряки не уставали над ним потешаться.

В Коннеке бывало жарко, но в Святых Землях оказалось еще жарче. Дома прохладный воздух с моря по вечерам остужал землю и потому ночью было вполне сносно. А вот в Триамолине, наоборот, горячим воздухом с земли веяло над теплым морем.

Даже Кедла встревожилась:

– А ведь еще толком и лето не наступило.

Их предупреждали, и не единожды. Коннекские рыцари и дворяне и раньше совершали паломничество в Вантрад и Чалдар. Кое-кто задерживался на долгие годы, помогая бороться с приспешниками тьмы праманами. И многие потом охотно и подолгу рассказывали о своих приключениях.

Они утверждали, что никто никогда не верит правде, пока сам нос к носу с нею не столкнется.

В Триамолине им пришлось узнать и другую правду: в Святых Землях Вдову и Правосудных никто с распростертыми объятиями не ждал. О них почти не было известно. А те, кто слышал о кровожадных коннектенцах, не особенно ими восхищались. В Святых Землях полно было суровых вояк. А суровые вояки из Триамолина в основном происходили из Арнгенда и потому не жаловали разбойников и выскочек, которые низвергли их святую заступницу Анну Менандскую. Ведь именно неизменная помощь Анны поддерживала Триамолин вот уже десять лет.

Свечка решил, что разумнее было бы высадиться в Кагьюре или Гровсе, ведь эти государства основали воины из Коннека.

– Быть может, я в очередной раз сама себя перехитрила, – призналась Кедла.

– В очередной раз?

– Да. Со мной такое частенько случается. Просто я ловко умею заметать следы. Как кошка. И остальным ни о чем не говорю. Пойдем искать постоялый двор Братства.