Оружие Круппа. История династии пушечных королей

Это была чепуха. «Экономическое чудо» возникло тогда, когда Альфрид еше сидел в Ландсберге. Весьма странно также, что канцлер спохватился об этом лишь по истечении установленного Альфриду пятилетнего срока, когда тот уже отрекся от данного обещания и сделал новый гигантский шаг к установлению экономического господства в Западной Европе. Теперь государственные деятели Запада занимались уже чистой проформой.

Согласно договоренности Бонна с союзниками, для рассмотрения крупповского дела была создана «смешанная комиссия». В нее вошли: судья Спенсер Феникс из США, сэр Эдвард Джексон из Великобритании, Франсуа Ледюк из Франции, трое западных немцев и самый известный швейцарский банкир, директор банка «Креди сюисс» д-р Рейнхард, которого и избрали председателем. Первое заседание комиссии состоялось только 3 июня 1959 года. Еще через полгода, в течение которого комиссия бездействовала, семь ее членов торжественно объявили, что решено дать Круппу еще 12 месяцев отсрочки. Пресса не обратила внимания на это решение и, в сущности, правильно поступила, потому что это был ничего не значащий ритуал, который соблюдался этой комиссией ежегодно, вплоть до самой смерти Круппа. Наконец, 26 февраля 1968 года, когда Альфрида уже не было в живых, концерн «Крупп» опубликовал официальное заявление, в котором называл Мелемское соглашение недействительным, ничем не оправданным «анахронизмом, пережитком оккупации». Вашингтон и Париж в частном порядке с этим согласились. Лондон вежливо объяснил, что такое признание вызвало бы в Англии бурю протеста, но согласился, что «новая ситуация» требует серьезного изучения. К этому моменту Мелемское соглашение было уже юридической фикцией. На практике единственной целью ежегодной отсрочки было растянуть время, дать воспоминаниям угаснуть, потушить в сердцах людей гнев, который вызывало само имя Круппа.

К тому времени, когда Альфрид предпринял свои дерзкие шаги зимой 1958/59 года, гнев против Круппа стал ослабевать. Лондонская «Таймс» считала, что Верховный орган ЕОУС поступил разумно. «Нью-Йорк таймс» отметила мимоходом, что приобретение Альфридом Бохумер ферейн свидетельствует об устранении перегородок между предприятиями Общего рынка. Только один американский журнал «Ньюсуик» сумел оценить значение этого акта. Еженедельник обращал внимание на то, что это слияние «не только сделает Круппа самым крупным сталепромышленником в Европе, но и вернет ему огромную шахту «Константин Великий», позволив снабжать собственным углем 75 процентов своих предприятий. Новое миллиардное предприятие будет иметь 120 тысяч рабочих и ежегодно приносить Круппу больше, чем те 1,2 миллиарда долларов прибыли, которые он получал до второй мировой войны».

Фактически Крупп удвоил свои довоенные мощности по выпуску стали. Рейнхаузен был самым большим металлургическим заводом на Европейском континенте. Цехи Бохумер ферейн занимали свыше пяти миллионов квадратных ярдов, ежедневно потребляли 40 миллионов кубических футов коксового газа и могли дать за одну плавку 380 тонн, то есть слиток в 76 раз больше того, что пробил пол в павильоне Всемирной выставки в Париже в 1865 году и поразил своей величиной всю Европу.

Крупп ныне стал самым богатым человеком в Европе. Однако, будучи единоличным владельцем фирмы, он оставлял себе на личные расходы немногим более миллиона долларов в год, а всю остальную прибыль вкладывал в расширение концерна. Ежегодный ритуал заседаний комиссии Рейнхарда его только забавлял. Комиссия ему не мешала. О децентрализации забыли, она была мертва, Альфрид сам ее убил. Ему не причиняла беспокойства даже система налогообложения концернов в ФРГ. Как объяснил мне главный юрисконсульт фирмы, «все налоги, в том числе и за Рейнхаузен, и за Бохумер ферейн, сосредоточены здесь, в Эссене, в Главном управлении, потому что в вопросе о налогах г-н Крупп любит точность». Крупп сам давал понять, что здесь не должно быть никаких неясностей. 14 апреля 1960 года на ежегодном собрании крупповцев он объявил, что все его владения «объединены теперь в одной компании».

Крупповские рабочие отметили это событие по-своему. В тот день, когда состоялась официальная передача Круппу Бохумер ферейн, они отлили серо-стальной колокол — в память о незадачливом Якобе Мейере. Колокол и сейчас висит во дворе возле самого большого блюминга Бохумер ферейн, на нем крупными буквами — надпись: «Господь воскрес из мертвых» — то ли шутливое то ли кощунственное напоминание о победе Альфрида над Англией, Францией и США.

* * *