Осиное гнездо

Анатолий Иванович, как всякий прозревший коммунист, ни дня не обходился без политики. В этом плане он шел в ногу со всеми, поскольку такого политизированного общества, как на пост советском пространстве, невозможно найти на всем земном шаре. Если у бывшего советского человека отнять возможность заниматься политикой, лишить его телевизора, с которым он сросся, потому что там политики намного больше, чем развлекательных программ, то жизнь для него покажется пустой и скучной, а то и невозможной. Он будет искать пути к старым, дорогим сердцу апартаментам, подобно тому, как человек, просидевший лет пятнадцать за решеткой и выпущенный на свободу, ищет пути, как бы вернуться обратно, потому что жить на свободе он не умеет и не может.

35

В этот день к Анатолию Ивановичу пришла на прием женщина. У нее были заплаканные глаза.

— Палатку у меня разгромили. Я честно платила налоги и, хотя эти налоги были катастрофически разорительны, я как-то умудрялась держаться. Но, в последнее время, меня стал вытеснять Пицца. Начались предупреждения, последовали угрозы, а теперь вот… на месте моей палатки пепел, да несгоревшие битые стекла.

— Вы у начальника милиции были? — спросил прокурор.

— К нему так просто не попадешь: на первом этаже пропускное бюро. Прием у него один раз в неделю, но в день приема он уезжает. И потом Пицца с начальником милиции — друзья, не разлей вода. О вас добрая слава, Анатолий Иванович. Помогите. Вот мое заявление на пяти страницах.

— Хорошо, я постараюсь, что-то сделать. Во всяком случае, я сделаю все, что в моих силах, — пообещал прокурор, прекрасно зная, что ничего сделать не сможет, поскольку сегодня закон, что дышло — куда направил, туда и вышло.

Его приглашали один раз в месяц на областное совещание прокуроров. Там он общался с коллегами, и выходило, что он единственный в Раховском районе прокурор, как бы ни у дел. Самый лучший выход из этого положения, попросить перевод. Куда-нибудь. Куда угодно. Он уже собирался к прокурору области, поскольку решение этого вопроса зависело только от областного прокурора, но в этот раз попасть на прием не удалось. Областной прокурор был вызван к Устичко, главе администрации области.

Анатолий Иванович вернулся в свой Рахов, куда ему так не хотелось возвращаться, хотя в Рахове у него была неплохая двухкомнатная квартира, довольно прилично обставленная, и жена Элла ждала его всякий раз, откуда бы он ни возвращался, как поздно бы он ни приезжал.

— Ты знаешь, Толик, что-то с телефоном у нас случилось: у соседей работает, у нас — нет, — сказала Элла мужу, после того, как он разделся, принял душ и прилег на кушетку немного отдохнуть.

— Не работает, ну и черт с ним, меньше беспокоить будут. Может, этот Диско — подлюка дал команду, чтоб отрезали, — сказал он безразлично и попытался закрыть глаза.

— Сам Дмитрий Алексеевич? — испуганно спросила жена. — О Боже, еще этого нам не хватало. Ты в немилости? Почему, какая причина? Дмитрий Алексеевич… он великий человек,…во всяком случае, в нашем районе он самый главный, это надо признать и… покориться. И не только. Надо прийти, пасть на колени, сказать: повинуюсь, простите Бога ради и облобызать тухлю, как это делали наши предки. К чему эта, твоя гордость, — силы ведь все равно не равны. Где ты напортачил, признавайся! Я сама пойду к Дмитрию Алексеевичу, сама паду на колени перед ним и скажу: так, мол, и так, виноваты страшно, осознали, вернее муж осознал, помилуйте и простите. Я торт испеку и отнесу ему в подарок, я знаю: его жена Марунька любит сладкое. Либо я прямо к Маруньке домой прорвусь. Мы две бабы договоримся. Мы вас сведем — нос к носу: миритесь, скажем, не то вам плохо будет.

— Да ни в чем я не виноват, — сказал муж, вставая, потому что жена наступила на его больной мозоль, коснулась кровоточащий раны, — просто глава нашей администрации игнорирует элементарные правила законности. Он с законом обращается, как со своей секретаршей Лесей, а я периодически пытаюсь напомнить ему, что рядом с ним находится прокурор, а долг прокурора — стоять на страже закона. Вот на этой почве у нас и возник конфликт.

— А тебе больше всех надо, — сказала жена. — Да ты включи телевизор и послушай, что там говорят. Вся независимая Украина живет вне закона. Сейчас вор на воре сидит и вором погоняет. Это норма. Жаль, что ты этого не понимаешь, а мы могли бы жить получше и что-то на черный день припасти. У нас запасов никаких нет. Случить что — мы нищие. Хотя, как хочешь, ты не маленький, как говорится, поступай, как знаешь. Пойдем, мой котик, ужинать пора.

После ужина Анатолий Иванович включил телевизор: там все то, о чем говорила жена Элла. Смотреть не хотелось. Ночью он не мог заснуть. Ночь с пятницы на субботу была просто кошмарной. Прокурор заснул незадолго до рассвета. Утром Элла ушла на рынок, дважды повернув ключом в замочной скважине входной двери. Около восьми утра в квартиру позвонили, сначала робко, затем более настойчиво. Анатолий Иванович проснулся, подошел к двери, посмотрел в глазок. За дверью стоял человек с сумкой инструментов в руке.