Осиное гнездо

Тем временем, закрыв дверь изнутри, дабы никто из посетителей не вошел, Лимон расхаживал по кабинету, довольно потирая руки. Он, как ему казалось, только что разделался с опасной кляузницей, и бросился к сейфу, вынул несколько упаковок сто долларовых бумажек, и в который раз стал пересчитывать. Таких бумажек со вчерашнего дня было сто пятьдесят штук, что составляло пятнадцать тысяч. «Пора к Диско — падлюке, а то он на меня уже давно косится, придирается по пустякам: то я не конспектирую его речь, то в отчетах не там ставлю запятые, то первым норовлю выскочить из душного зала, едва заканчивается совещание. Это тонкий намек на толстое обстоятельство. Придется ему отстегнуть пятерку. Десять останется. На машину, иномарку не хватит. Нет, пять тысяч это слишком много. Не он же меня избирал председателем, меня избирало село, жители села. Им бы по доллару надо выделить. Но, это потом. Я устрою праздник села, куплю на свои кровные денежки бочонок пива, может даже два. И угощайся, братва. Сколько будет стоить это пиво? Долларов пятьдесят? Многовато. Нет, я два ящика газированной воды поставлю. От пива в голове чертики прыгают, всякие дурные мысли возникают. Особенно у таких как Марта. Не исключено, что и сама марта может назюзюкаться этого пива и затем начнет нести околесицу про меня народного избранника. А от газированной воды только польза. Народ у меня скромный, неприхотливый, и за газированную воду благодарить будет».

Как только закончились мудрые мысли в его небольшой по объему голове, он тихонько повернул ключ в замочной скважине и не открывая двери, громко произнес:

— Входите!

Но никто не открывал дверь. Лимон насторожился, стал спиной к стене рядом с дверью и тихонько приоткрыл ее, чтобы если провокатор просунет голову, схватить его за грудки и повалить на пол. Тут послышались шаги, мягкие, осторожные по коридору. Дверь рванули на себя, и голова повисла между дверным полотном и наличником.

— Сдавайся, гад! — закричал Лимон, хватая секретаря за воротник пиджака.

— Лорикэрик Семенович, Господь с вами! Это же я Марта Иосифовна, секретарь сельсовета. Я не убийца. Я женщина.

— Марта Иосифовна! вы… того, могли бы и предупредить, а то вы идете так, крадучись, дверью дергаете. По инструкции это не положено. Ну, ладно, присаживайтесь. Я слушаю ваш отчет о проделанной работе.

— Какой отчет? — удивилась Марта Иосифовна.

— Как какой?! Сейчас уже три часа дня. Мы уже работаем шесть часов. Что вам за это время удалось сделать, докладывайте.

— Но раньше такого не было. Я привыкла сдавать отчеты в райисполком, а чтобы отчитываться перед председателем, я это впервые слышу.

— Будете, будете отчитываться, Марта Иосифовна. Знайте: новая метла по-новому метет. Итак, я вас слушаю.

— Ну, я заполняла журнал выделения земельных участков под строительство жилья, так называемое индивидуальное строительство.

— Вы ведете такой учет?

— Веду, а что?

— Мне интересно знать, кто вас уполномочивал заниматься этим? Вы что ведете досье на своего председателя?

— Боже сохрани!

— Тогда уничтожьте этот журнал. Выделением земельных участков занимаюсь я, и я же готовлю бумаги на утверждение, выделенных участков нашими депутатами. Я выделяю — депутаты утверждают. Так появляется ритм в работе.

Секретарь смотрела на Лимона, опершись на ладонь подбородком и ее серые добрые глаза саркастически улыбались и как бы говорили: ну и хитрец же ты.

— Что ж, — сказала она, — я пойду и займусь уничтожением журнала.

— Вот — вот, этим и надо заняться, а я пройдусь по центральной улице села. Там, в колидоре, нет больше просителей?

— Нет. Все, отчаявшись попасть к вам на прием, уши.

— Как?

— Вы слишком медленно ведете прием и ничего не решаете. Посетители жалуются.

— Не посетители, а просители, Марта … тогда я пошел.

— Пешком?

— Пока нет машины — пешком. Я должен посмотреть, кто, чем занимается, а заодно попытаюсь изучить психологию односельчан. Как они относятся к своему председателю, человеку, кому они вручили свою судьбу, кого избрали на этот высокий пост? Вы-то не слышали, что обо мне говорят?

— Слышала, а как же. Одни говорят, что вы взяточник и хапуга, другие — что вы не у каждого берете взятку, третьи говорят, что вы слишком дорого продаете землю.

— Не верьте, это клевета, вымысел чистой воды. Бывает там, что люди благодарят, но как от этого откажешься? Недавно побелку моего кабинета закончили. Откуда деньги на побелку и за работу, как вы думаете? Рахов нам ни копейки не дает. Один бизнесмен немного подбросил, а остальные денежки пришлось из собственного кармана выложить. Разве это дело?

— Я сочувствую вам, но ничем помочь не могу. Если только бросить клич: помогите председателю, у него дети с голыми попками по двору бегают, — еще шире улыбнулась Марта Иосифовна.

— Рано такой клич бросать. У меня родители есть, если что — помогут, не откажутся.

— Я согласна. Идите, утверждайте свой авторитет, изучайте, как к вам относятся люди, а я пойду журнал уничтожать.

Секретарь закрыла за собой дверь, а Лимон сугубо для себя произнес: