Основания девятнадцатого столетия

Среди массы книг, заполонивших отечественный рынок, русский читатель (разумеем того, который ориентирован на сектор серьезной литературы) несомненно выделил ряд со­чинений совершенно особого идейного оттенка. В начале этого издательского бума он был довольно невыразителен, беден, но постепенно уплотнялся и к настоящему времени предстает солидной тенденцией отечественного научного книгоиздательства. Авторы сочинений с этой тенденцией были отнесены к консервативному спектру социально–поли­тических идей. Именно эти идеи вдруг оказались в фокусе внимания: и апологетического, и негативистского. Как бы далеко многие из них ни отстояли по своим зачаткам от наше­го времени, в них современный читатель находит нечто существенное, позволяющее ему постигать происходящие, прежде всего в нашей стране, события и определиться в своих идейных предпочтениях. Трудно сказать, в какой мере появление таких сочинений диктуется коммерческими сооб­ражениями, но то, что оно находится в согласии с развиваю­щимися у нас умонастроениями, несомненно. Этим умона­строениям отвечал и отход общества, ясно проявившийся после крушения либерально–рыночных преобразований, от тех идей и политики, которые ввергли страну в экономиче­скую и социально–политическую деградацию. В этой ситуа­ции зародилась новая тенденция, которую впору назвать кон­сервативным поворотом. Меньше всего он означал возврат к ценностям и формам жизни предшествующего коммунисти­ческого времени, на что постоянно намекают его оппоненты из либерального лагеря. На самом деле консервативный по­ворот вызревал медленно и вовсе не в среде людей с комму­нистическими чаяниями. Сначала он был невнятным протес­том на экстремистский лозунг «иного не дано», оправдавшим либерально–экономическое безумие конца прошлого века; консерватизм определил себя как силу, способную противо­стоять социально–политическому распаду нашего общества, как противостояние попранию всех социально–нравственных норм, ограничений, обязательств ради торжества ин­дивидуального стяжателя. Он питает веру в твердые устои национальной жизни, на которых рос народ, создавалась го­сударственность и расцветала неповторимая культура. Толь­ко поверхностному наблюдателю может представиться, что новый отечественный консерватизм есть явление ситуатив­ное. На самом деле его питают корни, погруженные в глубо­кую национальную историческую и культурную почву. Эта почва богаче, чем та, которая питала либеральное движение, неизбежно апеллировавшее в поисках ценностей и аргумен­тов к западному общественно–политическому опыту. И она представлена не только отечественными мыслителями дале­кого прошлого, но и теми, кто вынашивал идеи, отражавшие тенденции буржуазного и индустриального веков, рождав­ших нынешний социум. Незачем даже ссылаться на книги М. М. Щербатова, Н. Карамзина, А. Хомякова, семейства Ак­саковых, Ф. Тютчева, Ф. Достоевского, К. Леонтьева, А. Гра­новского, К. Победоносцева и иных русских консервативных мыслителей большего или меньшего значения, большей или меньшей актуальности для наших дней. Следует обратить внимание хотя бы на популярность русского философа И. А. Ильина, создавшего свой проект государственного уст­ройства для нынешней России, а ведь это мыслитель совсем недавнего прошлого. Короче говоря, современный консерва­тизм в России развивается как преимущественно националь­ное явление, т. е., повторяем, опираясь на органичные исто­рические начала и отвечая в чем–то запросу дня нынешнего. Этим он принципиально различается от либералистических тенденций, которые имели куда более слабую поддержку в национальном сознании. И если обращение к европейской, вообще западной, социально–философской и экономической литературе в поисках инспираций для либералов является принципиально важной позицией, ибо отечественный либе­рализм оказался слишком слабым, то противоположная ему тенденция нуждается в этом куда меньше.

Тем не менее такова логика действий, что, отвечая этой новой особенности российской жизни, издатели начинают проявлять повышенное внимание к зарубежной литературе, представляющей европейскую консервативную мысль во всем спектре ее философских и социально–политических идей, оставляя право самому читателю определяться со своим инте­ресом. Карл Шмитт, Мёллер ван ден Брук, Отмар Шпанн, Л. Клагес, Э. Бертрам, X. Фрайер, О. Шпенглер, Эрнст и Фрид­рих Юнгеры, Эрнст Никиш, наконец, X. С. Чемберлен — вот очень и очень неполный перечень тех писателей, которых мы имеем в виду.⁶