Основы этнополитики

Так, христианство (если оставить в стороне поздние результаты католического миссионерства в Латинской Америке, Африке и Южной Азии), распространилось преимущественно среди народов большой изначальной расы европеоидов. Именно европеоиды решительно выбрали христианство для себя, стали для него основной биологической базой. Хотя христианство и зародилось у представителей вторичной расы (евреев-семитов), но было ими отвергнуто как девиация, а укоренилось — у белых европеоидов.

Буддизм еще в средние века распространился на большинство народов другой расы — монголоидной. Хотя буддизм возник у индоариев (европеоидов) как контроверза индуизму, но не смог вытеснить индуизм и сегодня утрачивает свои позиции на Индостане[309], но зато безраздельно господствует в Юго-Восточной, а отчасти и Центральной Азии, населенной монголоидами. Повторив в чем-то судьбу христианства, зародившегося как девиация религии одной расы, но затем подчинившего себе другую расу.

Мусульманство — и зародилось, и распространилось среди народов вторичной расы, расселенной в Передней Азии и Северной Африке (семитов и тюрков), хотя затем, в результате политики агрессивного, вооруженного прозелитизма, захватило и часть монголоидов, негроидов и разнообразных метисов (персов и др.).

Таким образом, расологическая проекция на религиозные предпочтения четко проявляется уже в первом приближении. Три большие религии в целом соответствуют трем большим расам — двум изначальным и одной вторичной.

Но не будем останавливаться на этой очевидной зависимости, пойдем дальше.

Что мы увидим во втором приближении? Ведь ни христианство, ни мусульманство, ни буддизм — не однородны. Они разделены на толки, секты. Возьмем самые крупные, заметные из них, и посмотрим, нет ли и здесь привязки к биологии, к расологии и этнологии? И тоже сразу заметим: есть! Но уже не в прямом, а в опосредованном виде, именно через язык. Вглядимся.

Среди христиан протестантизм распространился, главным образом, у народов германоязычной группы: это немцы, голландцы, датчане, шведы, норвежцы, швейцарцы, англичане и — через англичан — основная часть европеоидных североамериканцев (т. н. WASP — белые англо-саксонские протестанты), австралийцев, новозеландцев и т. д. Католики — это, в основном, пользователи романской группы языков: итальянцы, французы, испанцы, португальцы и — через испанцев и португальцев — метисы Центральной и Южной Америки. Православные (опять-таки, в основном) — это славяноязычные народы: русские, украинцы, белорусы, сербы, черногорцы, русины, болгары, некогда также чехи.

Бывают, конечно, исключения, особенно в пограничных ситуациях, например: католики — славяне (поляки и литовцы или насильно окатоличенные чехи и хорваты) или англоязычные ирландцы; православные — румыны, эфиопы или греки и т. д. Есть и вовсе из ряда вон выходящие случаи: славяне-мусульмане — босняки. Но это явления, так сказать, периферийные, не меняющие сути дела, которая такова: основная масса католиков говорит на романских, протестантов — на германских, а православных — на славянских языках.

Мусульмане тоже довольно заметно делятся по языковым группам: сунниты, в своем большинстве, говорят на семитских и тюркских, а шииты — на иранских языках. Хотя и тут не без исключений: арабы (семиты) шиитского вероисповедания в Ираке и др.; но на то и правило!

То же можно сказать и о буддизме: индусы, китайцы и японцы, например, все имеют весьма существенные отличия по вере: индуизм, конфуцианство, даосизм и синтоизм накладывают свои отпечатки. Не говоря уж о тибетцах (монголах, бурятах, калмыках) — буддистах-ламаистах.

Можно было бы перейти к третьему приближению и привести иные многочисленные примеры, гораздо более прециозно разграниченные, когда религиозные разломы проходили по этническим и даже порой весьма изощренным субъэтническим границам[310].

Итак, повсюду мы видим одно: этническое своеобразие, ярко проявляющееся по языковому критерию, ищет и находит выход также в своеобразии религиозном. В общем и целом, несмотря на имеющиеся исключения (когда народы принимали ту или иную религию по соображениям нерелигиозным, а то и принудительно, а язык навязывался или перенимался), связь национальной религии с национальным языком просматривается вполне очевидно. А это значит, что биологическая детерминанта незримо присутствует даже в такой тонкой материи, как вероисповедание.