Основы этнополитики

Здесь же подчеркну одно. Этнос, в зависимости от того, усиливается он или ослабевает (в первую очередь, демографически, но также экономически, политически, военно и культурно), находится в равно опасном положении «между Сциллой и Харибдой». Сцилла здесь — угроза разложения единого, но слабеющего этноса на составные части-субэтносы, которые, встав на путь этногенеза, разорвут этнос на части и продолжат свое существование уже не в виде мощной цельности, а в осколочном состоянии, каждый сам по себе. Харибда — угроза разрастания усилившегося этноса до стадии суперэтноса и его разброса по миру с последующим точно таким же разложением его на составные части, осколки, но на сей раз уже уже не субэтносы, а новые этнонации, после чего эти осколки начинают жить своей жизнью без оглядки на «материнский народ». Который, расставшись, таким образом, навсегда с лучшей, наиболее пассионарной своей частью, захиревает и встает на край гибели. Так вянет цветок, «отстреливший» свои семена, загнивает гриб, высеявший споры, издыхает лосось, отметавший икру… Тем самым лишний раз подтверждается природа этноса именно как биологического организма, имеющего общую судьбу со всем живым на Земле.

Процесс этногенеза носит необратимый характер, что необходимо учитывать. Икру не запихнуть обратно в лосося, а споры — в гриб. Украинцев уже не сделать вновь малороссами, вернувшись в XVII век, а тем более — русскими, вернувшись в XIII век. И т. д. Выпустив, по неграмотности или по иным причинам, этот процесс из-под контроля, потом поздно локти кусать.

Для того, чтобы избегнуть обоих чудовищ, подстерегающих этнос на его историческом пути, он должен сильно и неусыпно заботиться о трех вещах:

1) всячески избегать подмеса чужеродной, инородческой крови даже на своей периферии, не говоря уже о ядре;

2) беречь и укреплять культурное и языковое единство на всем своем этническом пространстве, не допускать возникновения и усиления субэтнических субкультур, а пуще всего — поползновений какого-либо субэтноса к новому этногенезу;

3) всемерно избегать миграционных процессов обоих видов: как иммиграции, так и эмиграции. Последнюю не путать с народной колонизацией изначально чужих приграничных (!) земель, которые суждено освоить.

Соблюдение этих простых, но необходимых правил этнической гигиены позволит продлить и укрепить жизнь и здоровье этноса и избегнуть многих общественных бед и личных трагедий.

Глава пятая. ЭТНОС И СОЦИУМ

Сама природа создала в целях сохранения одни существа для господства, другие — для повиновения.

Она пожелала, чтобы существа, одаренные прозорливостью, повелевали как господа, и чтобы существо, способное по своим физическим свойствам исполнять приказания, повиновалось как раб; и этим самым объединяются интересы господина и раба.

Аристотель

От трех трясется земля, четырех она не может носить: раба, когда он делается царем; глупого, когда он досыта ест хлеб; позорную женщину, когда она выходит замуж, и служанку, когда она занимает место госпожи своей.

Притчи Соломона, 21–23  

В первобытной общине нет классов. Но это не значит, что в ней все равны[408].

Люди неравны изначально по своим способностям и талантам, по уму, красоте, силе воли, быстроте реакций, физическому сложению, половой конституции, наконец… В одной семье от одних родителей может родиться один ребенок шустрый и сообразительный, а другой вялый и туповатый. С этим ничего нельзя поделать: природа не терпит равенства, как не терпит она и пустоты. Утверждать иное — значит заниматься обманом или самообманом.

Это неравенство врожденное, оно определено, в первую очередь, генетикой, присуще разным биологическим организмам с первой минуты жизни и наблюдается одинаково отчетливо что в человеческом обществе, что в любом ином биологическом сообществе (популяции). Это факт широко известный, изученный специалистами по поведению животных — этологами[409], зоопсихологами.В частности теми, кто занимается стайными животными — обезьянами, крысами, дикими собаками, коровами и т. д., чей образ жизни модельно схож с образом жизни человеческой общины. Собственно, интерес к стайным животным и вызван, прежде всего, стремлением на их примере постичь некоторые закономерности общинной жизни человека.