Особенности еврейской эротики

«Порыдав» всласть над тетей и дойдя до кондиции, он подергался несколько секунд в конвульсиях, бесстыдно забрызгал персидский ковер, которым так гордилась мама, долго протирал его носовым платком, после чего отступил в прихожую виновато, сутулясь.

Я глянул на часы. Было ровно восемь. На работу он опоздал, это явно, несмотря на презентованный тетей будильник. Я почувствовал щемящую тоску в груди.

Какого черта он приперся в гостиную, ему что, негде мастурбировать? А что если завтра его уволят за опоздание и он снова явится в гостиную с открытой ширинкой «рыдать» над безмятежно спящей тетей? Мне лично такая перспектива не улыбается.

Впервые в жизни я был солидарен с матушкой и сам с наслаждением упрекнул бы изнуренного онанизмом отца в том, что он привык слышать от мамы.

У меня закралось подозрение, что он страдает комплексом однолюба, если не может изменить маме, столь подло и неприглядно унижающей его.

Времени на интимное свидание с тетушкой у меня не оставалось, и я со всех ног побежал к остановке.

Когда я пришел в школу о моих секс проблемах знал уже весь двенадцатый «А».

— Ну, — участливо спросил меня Семен, — поимел старушку?

— Нет, — сказал я и рассказал ребятам о неожиданной помехе в лице озабоченного отца.

— Когда она уезжает? — задумчиво произнес Семен.

— Завтра.

— Этого нельзя допустить! — первым отреагировал Аркадий и тут же предложил свой план операции «Первый трах»

— Необходим секс напор со стороны бодрствующего партнера, — сказал он.

— Это не выход, — возразил ему Салик, недовольный тем, что еще кто-то претендует на лавры полководца.

— Блицкриг? — иронично спросил Свирский.

— Нет, тактика Кутузова, — отрезал полковник, — Цуцик обеспечит нам подступы к дому, а вы, майор, займетесь разведкой.

— А чем, извините, займетесь вы?

— Я возглавлю генштаб

Видя, что ребята не на шутку развоевались, я решил напомнить о своей скромной персоне.

— В роли пушечного мяса, надо полагать, должен выступить я?

— Тебе отводится роль ё…, — хохотнул Семен.

— А папа? — напомнил я ему. — Прикажешь сражаться с ним за право обладания тетей?

— Папу я беру на себя, — сказал Семен.

— Интересно, Цуцик, каким это образом? — тонко улыбнулся Свирский.

— Военная тайна, — сказал Семен, ухмыляясь и надеясь, вероятно, на свои криминальные связи.

— Господа офицеры, — сказал Салик, — давайте еще раз продумаем наши действия.

Он говорил «наши», хотя речь шла о моей личной проблеме, и это неподдельное участие ребят в моей запутанной половой жизни глубоко тронуло меня.

— А что тут думать, надо трахать — сказал прямолинейный Семен.

— А вдруг она проснется? — сказал я.

— Тогда п…ц! — философски заключил Семен, будто без него об этом трудно было догадаться.

— Джентльмены, — сказал Свирский, — могу вас заверить, что мадам э…

— Рэйчел, — подсказал я.

— Мадам Рэйчел вряд ли проснется.

— Нельзя недооценивать противника, — сказал Салик, как всегда оперируя военной терминологией.

— Она не противник, а союзник, господин полковник, — сказал Аркадий, — и не надо превращать постель в поле боя.

— Б…. не может быть союзником, — сказал Семен, — поверьте моему опыту, пацаны.

— Не б…, а тетя Рейчел, — поправил я.

— А почему ты думаешь, она приходит утром досыпать на диване? — хитро улыбнулся Аркадий.

— Ты полагаешь, она провоцирует Гиббона? — спросил его Салик

— Заметь, — оживился Аркадий, — она делает это тогда, когда родители Гиббона уходят на работу.

— Я тоже думаю, что других причин покидать мансарду, у тетки нет, — поддержал его Салик.

— Скажи, Гиппо, в прихожую можно пройти только через гостиную? — загадочным тоном спросил Аркадий.

После окончания школы и полицейских курсов он намеревался открыть в городе сыскную контору, а пока набивал руку, предпочитая копаться в сомнительных историях типа той, в которой оказался я. Сейчас начнет удивлять всех своей интуицией.

— Да, — сказал я, — другой дороги нет.

— Вот вам и разгадка, — победно улыбнулся Аркадий. — Она знает, что у нашего друга нет иного пути, как пройти через прихожую, и занимает гостиную до того, как он проснется.

— А ведь это верно, пацаны! — восхищено воскликнул Семен, — Аркадий прав, она хочет тебя, Жан!

— Может быть, и хочет, — уклончиво отвечал я, не разделяя восторгов Семена, — непонятно только почему для этого надо изображать спящую красавицу?

— Игра украшает любовь, — сказал Аркадий и засмеялся. — Моя интуиция говорит мне, что ты можешь делать с тетей все, что угодно.