Особо дикая магия

Море серое и беспокойное под темнеющим небом. Время от времени волна с белым гребнем вздымается с ревом и обрушивается на скалы, кусает их, давая понять, что она отнюдь не укрощенное существо. Маргарет оставляет свои ботинки на песке и бредет по краю воды, где берег очерчен морской пеной. Пена тускло поблескивает в угасающем свете, как зубастая полуулыбка.

В нескольких ярдах от полосы прибоя одна из мишеней, оставшихся от вчерашнего состязания, покачивается на цепях, словно висельник. Маргарет находит отбитый неровный кусочек мишени, запутавшийся в скользких веревках водорослей, выброшенных на берег. Мрачное напоминание, что после вчерашнего ни она, ни Уэс не могут рассчитывать на безопасность.

– Мэгги?

Она оборачивается на знакомый голос миссис Рефорд, но ее облегчение тут же угасает, едва она видит, что рядом с той стоит Джейме. С рассеченной губой и темными пятнами на скуле его лицо выглядит более жестоким, чем обычно. Уэс был бы рад увидеть дело своих рук.

Джейме упорно молчит и отводит взгляд, словно стесняется, что его застукали за такой банальщиной, как прогулка по пляжу. Миссис Рефорд резко поворачивается к нему, и под ее взглядом он бормочет еле различимое приветствие.

Миссис Рефорд вздыхает. Ее лицо раскраснелось от холода; от брызг морской пены, осыпавших бисером ее разметавшиеся волосы и одежду, кажется, будто она окружена серебристым нимбом.

– Что ты делаешь здесь, на берегу? Надвигается шторм.

Резко мотнув головой, она указывает подбородком на горы, с которых на мягких, как у рыси, лапах вниз ползут сгущающиеся тучи и разворачиваются темным покрывалом над кипарисовыми рощами. Сырая мгла заполняет бухту, клубится вокруг ее щиколоток. Вскоре уже нельзя будет с уверенностью сказать, где море, а где небо.

– Да вот, думала поплавать, – отвечает Маргарет.

– Ты спятила? Замерзнешь насмерть или, чего доброго, утонешь.

Маргарет уже собирается возразить, что холодная вода – это не так уж плохо, но поворачивается к морю лицом, и рот ей забивает солью. Море тревожно бурлит, и хотя смотреть на него страшно, больше всего оно нравится Маргарет в гневе. Что-то в ней доставляет удовольствие, в силе всей этой ярости. Она подбирает юбки, подтыкает их выше коленей.

– Вы оба что здесь делаете?

– Мы? Ищем Зака Мэттиса. Его мать известила меня, что этот болван вчера ночью так и не явился домой, и я объяснила ей, что могу поручиться чем угодно, что он все еще спит в той пресловутой пещере разврата, в которой все вы прячетесь, считая, что это страсть как умно. Как будто мне самой не было семнадцати лет и я не таскала туда же выпивку, уведенную у родителей, – она тычет пальцем в Джейме. – Но у меня хотя бы хватало друзей, а у них – здравого смысла, чтобы провожать меня ночью домой. А ты, похоже, был занят драками.

– Я же говорил вам, что споткнулся, – отвечает пристыженный Джейме.

Маргарет быстро наклоняет голову, пряча улыбку.

– Ну-ну. – Миссис Рефорд испытующе вглядывается в Маргарет, словно ждет от нее признания. – Споткнулся, значит. А ты что скажешь, Мэгги?

– Я об этом ничего не знаю.

– Не знаешь. Так я и думала. – Миссис Рефорд вздыхает, Джейме стреляет в нее сердитым взглядом. – Ну, если ты не против помочь нам в поисках, будем признательны. Погода вот-вот испортится.

Ветер налетает на них, треплет юбки Маргарет. Шум прибоя нарастает у нее в ушах, становится все громче и громче, и наконец она слышит только шипение, а в нем – свое имя.

Маргарет, Маргарет, Маргарет.

Она сжимает кулаки, борясь со страхом, который вновь подступает, когда она слышит этот голос – ломкий, как сухие листья, шероховатый, как обломки морских раковин. Песчинки хрустят у нее на зубах. Привкус соли и меди обволакивает язык.

Жуткий стон слышится сквозь нарастающий шум бури.

Миссис Рефорд щурится от ветра.

– Господи помилуй, что это такое?

Маргарет уже слышала такие звуки. В прошлом году олень пробирался через ограду пастбища Халананов, и его голова застряла между жердей. Пытаясь вырваться, он так бился, что сломал шею. Там она его и нашла – с тяжело вздымающимися боками, глазами, закатившимися так, что видны были одни белки, с беспомощно растопыренными дергающимися ногами. Стон повторялся вновь и вновь. Жуткий, умоляющий стон. Звук умирания. Маргарет даровала ему милосердную смерть, но он все равно успел настрадаться в одиночестве.

Стон повторяется.

– Вроде голос Мэттиса, – говорит Джейме.

Они бросаются бежать. Ветер налетает на них, треплет, бросает волосы Маргарет в лицо, жжет глаза солью. Сплошь черный и блестящий как зеркало песок жадно засасывает ее босые ступни, икры жжет к тому времени, как они добегают до пещерки сбоку в стене утеса. На ее каменных стенах высечена тайная, негласная история уикдонской молодежи: инициалы, заключенные в сердца, фаллические символы, странные признания, обрывки стихов. Звякают зарытые в песок пустые бутылки из-под пива.

С началом прилива вся пещерка будет затоплена.