Острова среди ветров

В бывшей датской Вест-Индии в лучшем случае сохранился бросовый лес в горах. На Мартинике, Сент-Люсии, Сент-Винсенте и на когда-то сравнительно плодородных крошечных Гренадинах куда ни приди, везде увидишь заброшенные поля. Лишь развалины плантаторских усадеб и сахарных фабрик говорят о том, что места эти были когда-то богаты и плодородны.

На производящем и ныне сахар британском Антигуа, на полуфранцузском-полуголландском Синт-Маартене (Сен-Мартене), на британских же Ангилье и Виргинских островах девственные леса исчезли полностью, частично сменившись на заброшенных землях плохим вторичным лесом. На Пуэрто-Рико высоко в горах Эль-Луквилло сохранился лишь один-единственный участок девственного дождевого леса (около трех с половиной тысяч гектаров).

На Ямайке перенос банановых посадок каждый раз на вновь возделываемые склоны приводит к расширению площадей, подверженных эрозии. Точно так же в последние годы дело обстоит и на меньших островах, где перешли к такой системе, как «cash crop» («урожай под наличный расчет»). То же самое происходит на Монтсеррате и Невисе, где на горных склонах возделывают хлопок, оставляя ничем не засаженной почву между хлопковыми кустами. На Сент-Винсенте, прежде чем приступать к контурной пахоте и террасированию, часто требовалось полное перепланирование дорог.

Сейчас на многих островах с пересеченной местностью перешли к террасированию. Но земля зачастую оказывается уже настолько истощенной, что многого подобными спасательными мерами, увы, не достигнешь.

Плодородие тропических почв в местах, богатых осадками, не настолько фантастично, как это может показаться при взгляде на богатство вегетационной массы дождевых лесов… Растительность в них буквально «многоэтажная», начиная от травы, кустов, небольших деревьев до 30-метровых и выше великанов с эпифитами, тянущимися по стволам до самых крон. Возобновление леса повсюду зависит от постоянной смены большой части растительной массы, постоянного ее преобразования в перегной.

Там, где лес вырубается, почва, несомненно, может давать богатые урожаи, но только лишь в течение очень немногих лет. Со временем запас ее питательных солей и гумуса часто иссякает. Земледельцы, располагающие денежными средствами, утраченное плодородие почвы могут восполнить искусственным удобрением. Однако там, где гумусный покров истощен или разрушен и почва высохла, ее плодородие восстановить трудно.

И все же в некоторых местах, в том числе и на культивирующем сахарный тростник Барбадосе, с эрозией почвы справиться уже удалось. Из-за своих больших и малых плантаций сахарного тростника, находящегося в разных стадиях роста и зрелости, остров этот с воздуха кажется покрытым заплатами.

Точно так же выглядит и Гренада, где во время сахарного «down-периода» (упадка) в XIX веке, плантаторы сосредоточились на посадках какао, мускатного ореха и гвоздичного дерева под сенью вечнозеленой Erythrina. Если вы летите над нею в марте, когда все эти деревья стоят в буйном цвету, то вашему взору открывается незабываемое зрелище.

На большей части Гренады деревья эти алым пламенем полыхают по склонам ее холмов. В районах, где говорят по-испански, они называются «madre de cacao» — «мать какао». И более великолепный ландшафт трудно себе представить — во всяком случае в Вест-Индии. Древесный покров, защищая землю, гарантирует и сохранность и возобновление перегноя.

Но даже и на обоих этих островах уцелело не очень-то много девственной растительности.

На Гренаде она сохранилась только в высокогорной части одного из лесных заповедников, а на Барбадосе в одном-единственном заказнике площадью всего лишь около 20 гектаров. Но и в нем отнюдь немало потомков «сорняков капитана Блая».

Сомнительный заповедник

Первый вест-индский Лесной заповедник был создан на Сент-Винсенте уже в 1791 году. Под него отвели небольшую площадь «в целях привлечения к себе облаков и дождя на пользу и к выгоде соседних владельцев земли». Весьма примечательно, что здесь уже так рано поняли значение леса для сохранения влажности почвы.

Впоследствии и на многих других британских островах власти отвели определенные территории под казенные леса и заповедники. Как правило, их границы лежат выше 300–500 метров над уровнем моря. Но часто эти заповедники достаточно четкой границы не имели и из-за отсутствия охраны подвергались хищническим вырубкам. Сейчас здешние леса решено оставить в полной неприкосновенности. На Доминике, в глубинных районах которой до сих пор еще сохранились значительные площади диких зарослей, старший лесничий-англичанин заявил мне прямо, что намерен сделать все от него зависящее, чтобы сохранить каждый их клочок.

Там, где работают над проблемами восстановления леса, чтобы восполнить исчезнувшую растительность, в широких масштабах используются чужеземные деревья для создания монокультурных посадок. И как раз на Доминике начали сажать ост-индский тик и несколько видов кедра.