Острова, затерянные во льдах

Что творилось там в этот момент, можно было представить по сайке, которая в ту же минуту начинала выпрыгивать из трещин. Белухи показались мне животными безобидными, и мне в тот миг очень захотелось спуститься под воду с аквалангом посмотреть на их действия во время пиршества подо льдом. Но акваланга у нас не было, и один парень, родом из Архангельска, из семьи потомственных поморов, тогда сказал, что это она, белуха, пригнала к берегу сайку. Разглядеть дельфина мы так и не смогли, сколько ни старались. На доли секунды появлялся на поверхности белый, овальной формы лоб, похожий на пластмассовый шар, следовал шумный выдох, мелькало раскрытое дыхало, и спина плавно погружалась в воду. Через некоторое время все повторялось, зверь приближался и, занырнув, снова надолго исчезал под водой.

Вскоре и этот последний лед унесло далеко от берега. Исчезла рыбка, пропала белуха. Море до горизонта стало чистым. Лишь километрах в пяти сверкал, как белоснежный теплоход, одинокий айсберг, сидевший на мели. Море было черно-синее, как в тропиках перед грозой.

Я часто бродил по тундре. Отыскав там однажды гнездо полярной совы, занимался съемкой, задавшись целью запечатлеть на пленку подрастание птенцов. Взрослые птицы сразу же улетали подальше, и вначале я не задерживался долго у гнезда. Птенцы только-только начинали вылупляться. Меня заинтересовало, что совы, в гнездах которых в тот год бывало до восьми яиц, не торопились снести их, как другие птицы, все разом. Очередное яйцо появлялось в гнезде спустя несколько дней после того, как было снесено предыдущее. Кладка, таким образом, затягивалась у них на месяц, и я удивлялся, как родители успевают и высиживать яйца, и выкармливать подрастающих птенцов. Но потом я выяснил, что подросшие птенцы помогают родителям. Сбившись в плотную кучу, они согревают и яйца, и своих еще голых собратьев.

Тогда я решил устроить у гнезда засидку и попытаться подсмотреть, как кормят родители птенцов. Спрятавшись в низкую палаточку, я продежурил у гнезда несколько часов. Но добился лишь того, что птенцы разбежались от гнезда. Родители присаживались в отдалении и потихоньку свистели. Проголодавшиеся птенцы и двинулись в конце концов на свист. Я, не ожидая такого исхода, собрал птенцов в гнездо и ушел. Но мне удалось все-таки подметить одну интересную деталь: самый крупный птенец, достигший определенного возраста, обязательно уходит подальше от гнезда. Должно быть, чтобы не демаскировать гнездо. Наблюдение за совами ненадолго отвлекло меня, но вскоре жизнь в тундре без снега и льда стала казаться немного скучной. Тогда мы взяли лодку и решили отправиться к айсбергу. Очень хотелось и поглядеть, и сфотографировать его. Грести оказалось нелегко, расстояние до айсберга почти не сокращалось. Кое-как добравшись до середины бухты, мы услышали какой-то подозрительный шум. Шум напоминал стук лодочного мотора, только звук, казалось, шел из-под воды.

Мы встали в лодке, оглядываясь по сторонам, и, ошеломленные, присели. Из-за мыса в направлении нашей лодки, ритмично заныривая и вновь появляясь, стремительно приближались белухи. Их было много, и мы перепугались. Откуда только силы взялись, но к берегу мы мчались, как на гонках. С нами был и гидролог, морской человек. Потом он признался, что ни разу не слышал, чтобы белуха нападала на лодки, опрокидывала их, но в те минуты и он работал веслом, как и все.

— А кто их знает, — уже на берегу сказал он. — Если бы какая ненароком и задела, ведь нам бы не уцелеть.

Одним словом, мы тогда удрали, а белухи, не обратив внимания на лодку, прошли через бухту от мыса к мысу и устремились на восток. Это было великое шествие белух. Передовые давно скрылись из виду, а мимо окон домов, как на параде, плыли и плыли звери. Рядом с белыми спинами в едином ритме вздымались темно-коричневые спины поменьше. Спины детенышей почти касались спин мамаш, и создавалось такое впечатление, что они срослись воедино. Наш помор — не поймешь, когда он шутит, а когда говорит всерьез, — твердил, что белушата присасываются к матери. Временами мелькали в стаде спины со следами желтой ржавчины, какая обычно появляется на старых эмалированных раковинах. Спины эти изгибались не так плавно, угловато, и выдох у этих зверей получался с присвистом. Наверное, это плыли старики. Но и они не отставали, твердо выдерживая походный ритм. Я принялся было считать белух, но вскоре сбился. Трудно было это с точностью сделать: звери заныривали, исчезали, но для себя я решил, что белух было штук пятьсот.

Теплые дни внезапно кончились. Небо задернуло туманом, резко похолодало, пришлось снова натягивать на плечи куртку с капюшоном. Словно удерживаемые до поры каким-то магнитом, льды поплыли из-за горизонта к берегу. Ветер поднял волну.