Освобожденный Иерусалим

В отличие от прочих же, на шлемахУ них значки особенные будут,Чтоб египтяне видеть их моглиПеред собою каждое мгновенье;И под такой обманчивой личинойПредатели должны в разгаре бояОтравой напоенное смертельнойОружие вонзить Готфриду в грудь.

89

И мне самой служить, увы! пришлосьИх замыслам преступным: эти рукиЧертить злодеям вынуждены былиОружия и платья образцы;Хотя и подневольно, под угрозой,Загрязнена я тем же преступленьем.И вот, Вафрин, причина, что меня

Теперь бежать отсюда заставляет.

90

Увы! и не одна еще…» РумянцемЕе внезапно вспыхивают щеки,И опускает взор она, неясноПроизнося последние слова.«А, милая моя! – перебиваетЕе Вафрин встревоженный, – так значит,Есть и другие тайны у тебя,Которые открыть ты мне боишься?»

91

Вздох испустив глубокий, продолжаетОна дрожащим голосом: «Беги же,Бессильная стыдливость, от меня!Зачем скрывать я дольше буду пламя,Что никаких преград уж знать не хочет?

Должна была таить его я прежде:Разбитые оковы уважатьОбязана ль, беглянка, я отныне?

92

Пережила я гибельную ночьИ для себя, и для своей отчизны:Нет царства у меня и нет престола;Но это – лишь начало бед моих,И в их числе беды нет самой горшей.Я в эту ночь ужасную навекиСебя самой лишилась; отдалаИ сердце ей, и разум безвозвратно.

93

Вафрин, ты помнишь это; вся дрожаОт ужасов резни кровопролитной,К Танкреду устремилась я навстречу

В тот миг, когда входил он в мой дворец,И, пав к его ногам, я возопила:«Будь милостив, суровый победитель!Не о пощаде жизни я молю,А о спасенье девичьей лишь чести».

94

Он, руку протянув мне благосклонно,Сказал: «Ты не обманута надеждой;Отныне я – защитник твой, царевна».И вот тогда почувствовала я…Что именно, сказать я не сумею,Но сладостное нечто, неземноеКо мне проникло в сердце, и душаМоя была огнем объята вскоре.

95

Танкред меня вначале утешал,

Свои к моим примешивая слезы,И вдруг сказал однажды: «ВозвращаюТебе я и свободу и богатство».Увы! благодеянье это былоЛишь видимым, Вафрин; разбив оковы,Вернув богатство суетное, онВ тот миг стал сердца моего владыкой.

96

Как трудно скрыть любовь! С тобою частоБеседы я вела о господине;Я в слабости своей не признавалась,Но ты, ее приметив, говорил:«Эрминия, тебя снедает тайна».Отнекивалась я всегда упорно,Но вздохи изменяли мне, глаза же,Быть может, тайну выдали тебе.

97