От французской революции конца XVIII века до Первой Мировой Войны

Кант заканчивает свой трактат общим выводом, который гласит: «Если осуществление состояния публичного права, хотя бы только в бесконечном приближении, является долгом и вместе с тем обоснованной надеждой, то вечный мир, который последует за мирными договорами (до сих пор это название применялось неверно; собственно говоря, были только перемирия), есть не бессодержательная идея, но задача, которая постепенно разрешается и (так как промежуток времени, необходимый для одинаковых успехов, видимо, будет становиться все короче) все ближе и ближе подходит к своему финалу».

Взгляды Канта оказали значительное влияние на общественную мысль не только Германии, но и всей Европы. В контексте истории европейской идеи представляют значительный интерес и предложения Канта о создании «федерации или союза народов и союза мира». Эти предложения формулировали некоторые общие принципы взаимоотношений между народами Европы и всего мира и утверждали возможность их совместных усилий по установлению всеобщего и вечного мира.

* * *

Развитие политической мысли Европы в XVIII–XIX вв. происходило одновременно и на западе и на востоке континента.

В этом плане можно говорить об общеевропейском процессе, в который была включена и Россия. Конечно, европеистские идеи в большей мере касались западной части Европы, но весьма показательно, что и в России многие мыслители и общественные деятели все сильнее ощущали свою связь с Европой.

Ярким примером эволюции русской просветительской мысли может служить трактат В. Ф. Малиновского, написанный в 90-е годы XVIII в» и изданный в Петербурге в 1803 г. под названием «Рассуждения о мире и войне».

Автор принадлежал к просвещенным деятелям России рубежа XVIII–XIX вв. Он в течение ряда лет был директором Царскосельского лицея, в котором учился А. С. Пушкин.

Сочинение В. Ф. Малиновского явно свидетельствует о том, что он был хорошо знаком с проектом Сен-Пьера (который был издан в России еще в 1771 г»), а может быть, и с другими подобными трактатами того времени.

По своему содержанию, аргументации и конкретным предложениям труд В. Ф. Малиновского был во многом схож с трактатами эпохи Просвещения, принадлежавшими западноевропейским авторам.

Малиновский начинает свой трактат с раздела «Привычка к войне и мнение о необходимости оной». Автор пишет, что привычка делает нас ко всему равнодушными, а если бы мы, освободившись от этого равнодушия, посмотрели на войну «в настоящем виде, то мы были бы поражены ужасом и прискорбьем о несчастьях, ею причиняемых». Война, по его мнению, соединяет в себе «свирепость зверей» и искусство человеческого разума. Лишая народы спокойствия, безопасности и благоденствия, война рано или поздно причиняет им «совершенное падение». В подтверждение этой мысли он ссылался на судьбу Египта, Греции, Рима, Карфагена и многих других государств и народов, которые «были истреблены войною».

Автор с самого начала показывает, что его трактат касается Европы. Причем он объясняет это тем, что Европа достигла «просвещения, человеколюбия, которые дают ей неоспоримые преимущества перед прочими частями света». В этой связи он замечает, что войны еще могли быть оправданны в период варварства, но они совершенно противоречат эпохе Просвещения.

Война есть величайший недостаток нашего просвещения, заключает Малиновский. «Просвещение должно распространить наши виды и показать нам, что благоденствие каждого государства неразлучно с благоденствием Европы. Покуда европейцы не ограничат общенародным постановлением все частные свои выгоды, они всегда так, как теперь, будут делать себя и других несчастными».

Как видим, взгляды Малиновского развивались в русле европейской просветительской традиции, связывающей общее благоденствие государств континента с переустройством каждого из них в отдельности.

Далее Малиновский высказывает весьма важную мысль: «Европа довольно уже приготовлена к миру. Закон, нравы, науки и торговля соединяют ее жителей и составляют уже из нее некоторый род особенного общества. Даже и языки, отделяющие один народ от другого, не делают важного препятствия в обхождении ее жителей; оные большею частью сходственны между собой, и некоторые из них могут служить всеобщими для европейцев. Многие европейцы одного происхождения, и все почти перемешаны. Они б должны стыдиться почитать друг друга неприятелями. Можно надеяться, что наступит сие блаженное время, когда Европа, подобно одному отечеству всех ее жителей, не будет более терзаема войнами» Но для чего мы будем отсрочивать сие блаженство? для чего не остановим мы тотчас бедствия войны? или мы не довольно еще оных испытали? или еще есть люди, которые думают, что война полезна?»

Все эти наблюдения служат главной цели автора — доказать «приготовленность Европы к миру, к тому, чтобы исключить войну из жизни европейских народов». Если бы такое положение было наконец достигнуто, то, по убеждению русского мыслителя, «имя европейца вызвало бы почтение во всех прочих частях света, а Европа могла бы стать примером для других континентов нашей планеты».