От Хитровки до Ходынки. История московской полиции с XII века до октября 1917 года

На основании данных нормативных правовых актов чины Сыскного приказа производили розыскные мероприятия в отношении лиц, занимавшихся преступной деятельностью, а полицмейстерская канцелярия в соответствии с имеющимися полномочиями выявляла те дворы и дома, где могли скрываться подозрительные личности, привлекала домовладельцев, укрывающих преступников к ответственности. Ярким примером регламентации такого взаимодействия между Сыскным приказом и московской полицмейстерской канцелярии можно считать Указ от 29 ноября 1758 г., который поручал московской полиции и Сыскному приказу «сыскать воровских людей», совершающих преступления «близ Москвы на Владимирской дороге», а также установить место их постоянного сбора и проживания, как отмечено в указе – «пристань в Лефортовской слободе».[253]

Вместе с тем плодотворность совместных действий Сыскного приказа и московской полицмейстерской канцелярии по борьбе с преступностью на территории Москвы и ее окрестностей не была высокой. Эффективность проводимых реформ для совершенствования правоохранительной деятельности и связанного с этим нормативного правового регулирования в середине XVIII в. оставляли желать лучшего. Примером тому деятельность знаменитого, дерзкого и самого удачливого московского вора XVIII в. Ваньки Каина, ставшего по собственной инициативе «доносителем и сыщиком» Сыскного приказа. Как справедливо отмечает в своей монографии историк Акельев Е.В. «Очевидно, что в 1740-х годах профессиональные преступники не только серьезно беспокоили московских обывателей, но и стали существенной проблемой для государства. Не случайно руководители Сыскного приказа и Сената для их «искоренения» в 1741 году пошли на сделку с отпетым вором Ванькой Каином, оставив его без наказания и наделив большими полномочиями. В этом прецеденте проявились и неспособность существовавших в Москве органов сыска эффективно противостоять профессиональным «мошенникам», и неразвитость знаний о преступности и методов борьбы с ней».[254]

Кроме регулярной московской полиции и Сыскного приказа полицейские функции в Москве выполняли и другие должностные лица и учреждения. К таким учреждениям относится упомянутый выше Московский магистрат, действовавший на основании «Регламента или Устава Главного магистрата» от 16 января 1721 г.[255] и «Инструкции магистратам» от 30 декабря 1724 г.[256]

Также на основании Указа от 19 марта 1719 г. «Об искоренении воровских людей, беглых солдат и рекрут»[257] в отношении военных функции полиции в Москве выполнял комендант, наделенный полномочиями по поимке «воровских и разбойных людей».

Взаимоотношения, созданных Петром I регулярных московских полицейских органов, московского магистрата, коменданта, Сыскного и Судного приказов законодательно нигде не были определены, хотя поле деятельности данных учреждений объединялось в одной плоскости – развитие полиции. По-видимому, решить данный вопрос в период реформирования всей государственной системы было весьма проблематично. Полицейская деятельность в Москве в это время регламентировалась весьма обширным числом Указов и Инструкций, которые зачастую дублировали друг друга. Поэтому данное правовое регулирование деятельности полиции в Москве, да и во всем государстве, не могло обеспечить его эффективную реализацию.

Отмеченные обстоятельства обусловили необходимость проведения существенных преобразований в организации и структуре полицейских органов, а также совершенствования системы правового регулирования полицейской деятельности. Однако после смерти Петра I и до начала царствования Екатерины II серьезных преобразований в сфере полиции не производилось. В том числе требовало уточнения само понятие «полиция».

Первым проявлением неудовлетворенности высшей власти функционированием полицейских органов, и как бы предвестником будущей реформы, стал Указ Петра III от 9 января 1762 г. «О назначении в Москву Генерал-полицмейстера и о бытии ему под ведомством Санкт-Петербургского Генерал-полицмейстера: об упразднении в городах полицмейстерских должностей и о поручении ведомства Градских Полиций Губернским, Провинциальным и Воеводским Канцеляриям, а Главной полицмейстерской Канцелярии Сенату».[258]

В результате, кроме Санкт-Петербурга и Москвы должности полицмейстеров в городах подлежали сокращению. Несколько противоречивым в связи с этим является изданный Петром III буквально через два месяца Указ от 21 марта 1762 г. «Об учреждении в провинциях и городах, где нет полиции, полицмейстеров»,[259] что явно говорит об отсутствии на тот момент у верховной власти четкой стратегии развития полицейского ведомства. В этот же день руководство всей полицией государства поручается «Главной полиции» во главе с генералом Корфом.[260]