От Орла до Новороссийска

Наконец, в 11 часов ясно видно, что на нашем левом фланге красные уже перешли долину и что там совсем неблагополучно. С моего правого фланга стрельба тоже уже сзади моего расположения. Отправляю обоз на тот берег долины. В двенадцатом часу получаю приказание снимать сторожевое охранение, отозвать разъезды и присоединиться к дивизии. Все исполняется очень быстро. Пройдя деревню, уже не нахожу частей дивизии, которые в резервном порядке поднимаются по склону долины. Артиллерия с трудом двигается по дороге, представляющей смесь снега, грязи и ужаснейших выбоин. Общее положение не предвещает ничего хорошего. На левом фланге красная конница уже сбила терцев и быстро двигается по верху нашего берега наперерез нашему пути, а на правом фланге тоже красная конница в больших силах переправляется через речку и ее передовые части идут вровень с нашей артиллерией.

Посылаю влево сотню с несколькими пулеметами, но в это время красные первые открывают огонь по нашим густым колоннам. Наша артиллерия пытается перейти в рысь, но подъем слишком крут, и видно, что орудия не вывезти, еще несколько минут – и отстегиваются постромки. Пушки и зарядные ящики остаются и нелепо торчат вдоль дороги. Мимо проносятся части обоза, теряя по дороге имущество, и некоторые следуют примеру артиллерии. Итак, для начала мы без пушек. Очень плохое начало для боя! Перехожу в рысь, так как в общем прикрывать больше нечего. И это было очень вовремя, так как едва мы успеваем пройти начало гребня-плато, как красные обоих флангов на нем смыкаются. Теперь они уже только сзади, и это облегчает задачу. Двигаюсь в резервной колонне полем, чтобы избавиться от атмосферы удирающих повозок и людей обоза.

Глубокий снег. Местность полого спускается версты 3–4, потом так же полого поднимается, и следующий перевал – точка, где я могу зацепиться верстах в 6–7. Мои пулеметы полным ходом уходят по дороге. Задние стреляют на ходу, но, конечно, совершенно безрезультатно. Видны спешно отходящие по дороге танки, дальше, в верстах трех, какая-то отходящая кучками пехота и весь скат, покрытый частями красной конницы. На левом фланге чистое мертвое поле, а со стороны красных по самому гребню быстро двигаются какие-то точки. Без бинокля видно, что это броневые машины. Очевидно, что нам нужно поскорее выиграть расстояние, соединиться всей дивизии и тогда уже организованно пытаться задержать красных или, по моему мнению, вести арьергардный бой по всем правилам, хотя бы и без артиллерии, но от меня совершенно ясно видно, как наша несчастная пехота, и это, оказывается, все те же кубанцы-пластуны, настигается красной конницей и ее рубят без пощады.

Часть танков тоже останавливается, очевидно совершенно не приспособленные для маневренной войны с большими переходами. Команды покидают танки и бегут по дороге. Говорю несколько слов казакам о необходимости выручить своих же братьев кубанцев и поворачиваю бригаду вправо. Проходим с версту и попадаем уже под сильный огонь броневых машин и угрозу атаки с трех сторон. Бесконечно тяжело до слез, но приходится опять взять прежнее направление назад. Идем небольшим наметом; единственная наша сила теперь – это абсолютный порядок, и потому, как на учении, раздаются только команды и крики «равнение», «в порядке», «интервалы». Ближайшие красные берут тогда направление прямо на бригаду и идут полным ходом на нас в атаку, со стрельбой, но пока еще молча.

Допустить их с криками «Ура!» начать рубить наши хвосты нельзя никак. Быстро предупреждаю командиров полков и ближайшие сотни, и по команде вся бригада как один поворачивает повзводно кругом и без задержки бросается с криком «Ура!» на преследующих. Это так неожиданно для красных, что они моментально поворачивают; их беспорядочный строй не выдерживает нашей резервной колонны в полном порядке. Преследуем их шагов четыреста, после чего поворачиваем опять назад и уже идем, оторвавшись от них. Огонь броневых машин мало чувствителен, но все же люди и лошади время от времени падают и видно, как едут по двое на одной лошади. Моя заводная тоже ранена в бедро, и Белецкий изредка пускает проклятия большевикам. Добравшись до следующего хребта, вижу идущие под углом большие полки донцов Мамантова, которые, видя наше горестное положение, немного задерживаются, подходят к нам и рассыпают лавы перед фронтом.