От Орла до Новороссийска

Красные, конечно, моментально останавливаются, и наш обоз, который ни за что не выдержал бы продолжительного отхода, спасен. Находится взвод артиллерии, который сейчас же открывает огонь по колоннам и броневым машинам. Но, увы, наше счастье недолго. Донцы преспокойно сворачиваются в походные колонны и идут по своему направлению, очевидно, на Ольгинскую переправу. Недоумеваю, почему нет приказания от начальника дивизии, но, как узнал уже в Ростове, он был сильно ранен в руку, а старший командир бригады в голову. Все-таки это, конечно, не оправдание. Что же касается общего положения, то, конечно, наш дружный удар кулаком нашего корпуса и Мамантовского, который был очень силен, мог не только приостановить отход, но, может быть, и совсем выравнять наше положение.

Дальнейший отход в том же роде. Мучает мысль об общем положении, о Ростове, который совершенно не готов к такому внезапному приходу красных. Уже перед самыми садами Ростова нас нагоняют броневики и открывают действительный огонь по нашим густым колоннам. Настроение крайне подавленное. Откуда-то взявшиеся две пушки быстро снимаются с передков и в упор стреляют гранатами по машинам. Спускается ночь, мы входим в предместье, по линии железной дороги проходят броневые поезда, у входов стоят танки и броневые машины. Наша работа сегодня закончена так бесславно и с большим потерями. Я вижу генерала Топоркова и принимаю дивизию.

После снежных полей, по которым только что двигались люди, жаждущие уничтожить друг друга, и воздух прорезывался только свистом пуль, снарядов, тяжелым дыханием загнанных коней и охрипшими голосами команд, – так дико, странно, точно в сказке, мы вдруг попали в другой мир. Город, ярко освещенный и с сутолокой необыкновенной. Конечно, его жизнь зависит от наших успехов и неуспехов на фронте, но в этот момент в нем все и каждый в отдельности были заняты только своим.

Небольшие части и взводы танков и броневиков шли к окраинам, а вместе с тем встречались люди в форме с видом почти беспечным. В казенных учреждениях и госпиталях, ярко освещенных, казалось, был пожар. Выносили на улицы раненых, больных, дела, вещи, и все это наваливалось на телеги, автомобили и везлось на переправы и станции железной дороги.

А. Власов{326}

О бронепоездах Добровольческой армии{327}

Во второй половине октября 1919 года определился значительный успех наступления больших сил красных против войск правого фланга Добровольческой армии, в районе к югу от городов: Елец, Орел и Брянск. На основании этого успеха штаб советского Южного фронта выработал план более решительной операции, а именно «окружения Курской группы», то есть тех наших частей, которые оказывали красным самое упорное сопротивление. В соответствии с этой задачей из усиленного конного корпуса Буденного была образована конная армия. Ее частям предписывалось наступать в юго-западном направлении, на Корочу и Белгород. Усиленная кавалерийская бригада Примакова, входившая в состав советской ударной группы, была развернута в дивизию. Частям этой конной дивизии было указано наступать в юго-восточном направлении, на Готню и на Белгород, находящийся в 150 верстах к югу от Курска. Таким образом замкнулось бы кольцо красных вокруг района Курска.

В это время легкий бронепоезд «Офицер» медленно отходил по железнодорожной линии Орел – Курск и 21 октября находился близ станции Еропкино, примерно в ПО верстах к северу от Курска. На рассвете бронепоезд вышел на разведку в сторону станции Еропкино, где был обстрелян легкой батареей красных, а затем занял позицию в посадке у семафора следующей к югу станции Змиевка. Около полудня два бронепоезда противника, вооруженные 42-линейными орудиями, вошли в выемку в 3 верстах к северу от станции Змиевка и открыли фланговый огонь по расположению Офицерской роты 1-го Корниловского полка. Бронепоезд «Офицер», бывший в этот день под командой штабс-капитана Шахаратова{328}, получил приказание атаковать противника. Двигаясь со скоростью до 30 верст в час, бронепоезд открыл огонь. Рядом наших попаданий было разбито головное орудие и подбит паровоз ближайшего бронепоезда красных. Он остановился, и команда его бежала. Бронепоезд «Офицер», двигавшийся по соседнему пути, подошел к неприятельскому бронепоезду на 300 сажен, но здесь был вынужден остановиться под огнем тяжелой батареи противника у разбитого снарядами участка пути. Тогда второй бронепоезд красных подошел к подбитому первому бронепоезду, взял его на фаркоп и вывез из сферы боя в укрытое место. Вследствие заклинения снаряда бронепоезд «Офицер» должен был прекратить огонь и под обстрелом гаубичной батареи противника вернулся в исходное положение. Бронепоезда красных больше в этот день не показывались. Через несколько дней была получена телеграмма командующего Добровольческой армией с благодарностью за «неизменно доблестную работу» бронепоезда «Офицер».