Откровение в Галисии

— Мануэль, хорошие новости. Офелия сообщила, что на видеозаписи из «Бургер Кинга» отлично видно, что еду покупал Тоньино. Он приехал туда в половине третьего ночи и был один, без следов побоев или крови на лице. Значит, умер он позже и Альваро из числа подозреваемых мы можем исключить. А вот Видаль вполне мог убить Альваро. Хотя маловероятно, что он совершил преступление, потом два часа где-то мотался и, наконец, заехал за гамбургерами как ни в чем не бывало. В таком случае человек должен обладать прекрасной выдержкой и самоконтролем, а на Антонио это совсем не похоже, он довольно нервный. Получается, неизвестный убил сначала Альваро, а спустя два часа — Тоньино. И, с большой долей вероятности, одним и тем же оружием. Эксперты подсчитали, что от «Бургер Кинга» до того места, где обнаружили труп Видаля, ехать минут двадцать.

Писатель с серьезным видом кивнул и улыбнулся, почувствовав, что Лукас положил ему руку на плечо. Он не произнес ни слова, глядя, будто загипнотизированный, на двигающиеся стеклоочистители.

— Мануэль, ты хорошо себя чувствуешь? — спросил священник.

— Есть один момент, которому я не нахожу объяснения. В ту ночь… Ты упоминал, что Сантьяго попросил тебя сопровождать его в больницу, когда ему сообщили о ДТП.

— Верно.

— Ему сказали, что Альваро попал в аварию — или что он погиб?

— Что попал в аварию. О том, что он мертв, мы узнали уже в клинике. Никогда не забуду выражение лица Сантьяго…

— Во сколько он тебе позвонил?

— В половине шестого утра. В шесть я забрал его из имения. Поехали на моей машине — Сантьяго заявил, что он не в состоянии сесть за руль. Учитывая обстоятельства, я не удивился.

— Ты говорил, что обратил внимание на его опухшие кисти и даже настаивал, чтобы Сантьяго осмотрел врач.

— Да, но ты же его знаешь… Я заметил у него повреждения на правой руке, но он просто закутался в плащ и не хотел это обсуждать. Уже потом я узнал, что произошло.

— Но Эрминия рассказала мне, что Сантьяго начал лупить кулаком по кухонной стене, когда вернулся из больницы и сообщил, что Альваро умер.

— Значит, он изувечил руку до этого… — прошептал Лукас, понимая, что картинка не складывается.

— Но при этом не знал, что брат мертв?

Священник замолчал, нахмурился и задумался. Наконец он произнес:

— Я уверен, что видел рану на руке Сантьяго в больнице. Насколько серьезную — не могу сказать, он не дал мне ее рассмотреть.

— Еще и попросил тебя рулить… Удачное совпадение, да? — добавил Ногейра.

— Господи! — воскликнул Лукас.

Ортигосе стало его жаль.

— Вернувшись домой, Сантьяго понял, что придется объяснять, откуда у него ссадины, и устроил представление перед Эрминией. — Мануэль вспомнил белые пятна на кухонной стене, там, где экономка отмывала кровь, и подумал, что удары, похоже, были весьма болезненными. Возможно, среднему брату пришлось не сильно напрягаться, изображая страдания.

— Ну что ж, — подал голос лейтенант, — теперь мы знаем, кто отделал Тоньино. Какая рука была в гипсе?

— Правая, — ответил писатель. Он вспомнил, как хотел поздороваться с Сантьяго во время похорон Альваро.

— Совпадает с заключением экспертов о характере нанесенных ударов. Значит, наш маркиз набил морду своему любовнику. А может, даже и убил его.

— Офелия считает, что удары ножом, скорее всего, нанес левша.

— Или тот, кто вынужден был пользоваться левой рукой, потому что повредил другую, — не сдавался Ногейра. — Подумайте, ведь это так в духе Сантьяго! Недавно он ударил кулаком по стене, когда поссорился с тобой, Мануэль… И потом, еда из «Бургер Кинга»: Тоньино взял порцию на двоих. Для кого? Наверняка договорился встретиться с маркизом.

В голове Ортигосы зазвучал голос Вороны, рассказывавшей о том, как Сантьяго в детстве ломал игрушки, а потом часами их оплакивал. Возможно, рыдания в церкви — это продолжение той же истории. Капризный ребенок, страдающий из-за того, что испортил любимую вещь? Оплакивающий мертвого любовника? Или брата? Или других жертв?

На Лукасе лица не было. Лейтенант кинул на него вопрошающий взгляд.

— Неужели можно всю жизнь притворяться? Это отвратительно! — с болью в голосе произнес священник.

— Думаю, когда Сантьяго начали шантажировать, он потерял голову. Мы же знаем, как тяжело ему пришлось. Всю жизнь маркиз хранил в тайне то, что произошло декабрьской ночью в церковно-приходской школе. Допустим, Альваро сказал брату, что не будет платить. Что ему все равно. Пусть все узнают о том, что он убил насильника, чтобы защитить брата. Здесь нечего стыдиться. Но Сантьяго совершенно другой. Он всю жизнь пытался угодить отцу и матери, быть идеальным сыном, не таким, как старший де Давила. Мысль о том, что о его позоре узнают все, казалась невыносимой. Маркиз убил брата, а потом встретился с Тоньино и пытался уговорить его держать язык за зубами. Но если Видаль заупрямился, Сантьяго вполне мог озвереть.