Откровение в Галисии

— Возможно, — ответил Лукас. — Но не думаю, что Антонио действительно намеревался предать секрет любовника огласке. Одно дело — пугать, чтобы получить деньги. Совсем другое — привести угрозу в исполнение. Тоньино прекрасно понимал, что эта информация имеет ценность, только пока остается в тайне. Если б история о насильнике всплыла, приор попал бы в тюрьму, тетка Видаля страдала бы, да и сам парень мог отправиться за решетку из-за шантажа. А если убийца — Сантьяго, ему ничего не мешало разделаться с любовником сразу же, Альваро даже ни о чем не узнал бы. Вот только маркиз сильно страдает, до такой степени, что пытался убить себя.

— Послушай, святой отец, я тоже немало знаю об исповеди и суициде, — подал голос Ногейра. — Судя по моему опыту, второе помогает ничуть не хуже, чем первое.

— И что, Сантьяго понадобилось две недели после убийства Альваро и Видаля, чтобы осознать всю глубину своей вины? И три года после гибели Франа?

Лейтенант начал терять терпение:

— А что тут невозможного? Жених Элисы делился своими подозрениями со старшим де Давилой и с тобой. Нельзя исключать вероятность, что он задал Сантьяго вопрос в лоб. Сказал, что видел, как брат уединяется в сакристии с жиголо-наркоторговцем. Фран мог достаточно быстро докопаться до правды. Он был лояльным и открытым юношей, сам не без греха, если вспомнить его лечение от наркозависимости, поэтому настаивал, чтобы Сантьяго признался. А вот средний сын маркиза предпочел притворяться всю жизнь, сплел целую сеть из лжи, врал родителям, вступил в брак с женщиной, которую никогда не любил, накачивался наркотиками, чтобы встречаться с проститутками и поддерживать имидж крутого парня. Он таскал Альваро в бордель и вынуждал его уединяться с девушкой, чтобы никто не заподозрил, что тот — гомосексуал. Сантьяго так долго создавал этот красочный фасад! Неужели он так легко сдался бы после тех гигантских усилий, которые приложил? Я с самого начала говорил: эти люди сделаны из другого теста. Семейство де Давила веками творило что хотело. Для них важно только одно: не запятнать свое имя, и за это они готовы заплатить любую цену!

Мануэль вдруг вспомнил свой разговор с Лукасом. Священник рассказал о предложении, которое старый маркиз сделал Альваро. Оно больше напоминало соглашение с дьяволом. Может быть, с Сантьяго отец выбрал ту же стратегию? «Женись на девушке достойного происхождения и соблюдай приличия…» Нет, в среднем сыне изначально было какое-то раболепие. Он, словно собачка, вился у ног отца, во всем ему подчинялся, сносил унижения, хотел добиться его любви, но так и не преуспел. Могла ли детская травма привести к тому, что Сантьяго так и не смог принять свою натуру? Сексуальные домогательства в юном возрасте накладывают неизгладимый отпечаток на формирование половых предпочтений. Одно точно: маркиз прилагал немыслимые усилия, чтобы никто не узнал о его отношениях с Тоньино. Но что стало тому причиной? Отрицание собственной природы или установки, принятые в семействе де Давила? Сантьяго видел, что случилось с Альваро, и скрывал правду о себе как мог.

Ногейра взглянул на Лукаса, который уныло свесил голову, и понял, что, видимо, сорвался на крик, пока говорил. Иногда гвардеец забывал, кто перед ним. Он глубоко вздохнул и постарался успокоиться, прежде чем продолжить.

— В любом случае без доказательств у нас нет ничего, кроме гипотез. Что-то я сильно сомневаюсь, что Сантьяго признается.

— Я сегодня с ним встречаюсь. Спрошу в лоб, — решительно сказал Мануэль.

Священник встревоженно посмотрел на него:

— Ты серьезно?

— Я не знаю, как еще получить ответы на интересующие нас вопросы.

Лукас повернулся к лейтенанту:

— А ты что думаешь?

— Сначала нужно побеседовать с теткой Антонио. Самому неприятно такое говорить, но сейчас она в расстройстве, поэтому есть шанс от нее чего-то добиться. Что касается визита к Сантьяго, идея неплохая. Только не вздумай предупреждать его заранее.

Мобильник Ногейры оглушающе зазвонил. Гвардеец взял трубку.

— Привет, Офелия. Да, он здесь… — Несколько минут лейтенант молча слушал, а затем воскликнул: — Отлично! Я так и знал, ты гений, детка! — Он повесил трубку. — Судмедэксперт оказалась права. Как ты знаешь, мы запрашивали детализацию звонков с мобильного Альваро. Но, занявшись вплотную вторым телефоном, совершенно забыли о том, которым он пользовался обычно. Последний вызов был сделан с него в ноль-ноль пятьдесят семь. Альваро звонил тебе из машины, которая в тот момент находилась на тридцать седьмом километре шоссе на Луго.

— А что там?

— Бордель «Ла Роса».

— Так он оттуда мне звонил?

— Что он тебе сказал? — спросил Ногейра.

— Что очень устал, и это было слышно. А еще голос был очень грустным. Не знаю… Прозвучит странно, но Альваро словно предвидел, что не вернется.

Лейтенант задумчиво кивнул: