Отмычка

Если это действительно так, у мальчишка мог бы вырасти в архимага. Или переродиться в создание пламени. Но последнего Энши допустит лишь в самом крайнем случае. Элементали яростны и своевольны. Кидаются на всё подряд, порождают стихийные бедствия, вулканы, а самое главное — не признают ни богов, ни хозяев. Тупые своенравные твари, мнящие себя равными собственному создателю.

— Услышь же меня, наконец!

Энши вздрогнул и хмуро глянул на распинающегося который час паладина:

— Нет. И не собираюсь. Гораздо важнее — я голоден. Эй, Дерек! — мальчишка с испуга сжал кулак, сминая пламя, и посмотрел на Энши как преданный щенок. — Сбегай набери-ка хвороста. Мы остановимся на привал.

— Да! Сию минуту!

Нет, он даже поклониться умудрился. Не слезая со своей смирной лошадки в серых яблоках. Энши проводил Дерека взглядом и спешился сам. Только сделать ничего не успел, как Ганс грубо притянул его за воротник, заставив смотреть в полные гнева глаза:

— А ты уж изволь услышать! Изволь понять, осознать, что ты сделал! Толкаешь человека на смерть!

— Вовсе нет, — Энши перехватил запястье, заставил разжать пальцы и оттолкнул руку Ганса прочь. Сам отходить не стал, встретил взгляд паладина своим коронным. Тот глаза не отвел, зато на лбу выступила испарина вовсе не от жары. — Дерек выбрал смерть. Я всего-то предложил способ поинтересней. Какие проблемы?

— Не смей говорить об этом так просто! Ты воспользовался его отчаянием, признай. «Способ поинтересней?». Скажи мне правду. Скажи, ведь ты просто хочешь использовать его ярость?

— Во благо твоего ненаглядного императора, между прочим, — развел руками Энши, не отрицая очевидного. — В чем дело, паладин? Я думал, у вас в чести подвиги во славу народа.

— Да как ты… Как смел ты заикнуться о подвиге? Как смел говорить о Его Величестве?! Ты используешь ребенка, не он!!!

— О? А разве любая война — это не «идите и сдохнете на благо империи» под фанфары и красивые речи?

— Ты…

— Всего-то называю вещи своими именами, без лицемерных прикрас. Вы, люди, зовете героями тех, кто пошёл на смерть ради империи и короля, ради семьи или веры. Так чем хуже этот мальчишка со своей местью? Начни уже ду…

Не дожидаясь, пока Энши закончит, Ганс снова сгрёб его за грудки. Тряхнул так, что потемнело в глазах, и уже откровенно прорычал в лицо, забыв даже о своей отвратной велеречивости:

— Это не одно и то же! Самопожертвование и отчаяние — не одно и то же!!! Тебе не понять жертвы жизнью, бессмертный!

— Пусть так. Но скажи мне, паладин, кто сдержит тёмных и даст мне время вернуть печать? Не одного, не двух. Их будут лезть полчища.

Ганс ошарашенно ослабил хватку. Даже чуть отшатнулся назад:

— Так ты для этого… — и тут же пришел в себя. Ударил кулаком в грудь в глупом и очевидном порыве: — Я сдержу! Даже если придется отдать свою жизнь, я…

— Ну уж нет, Ганс. Я не дам тебе умереть.

Паладин осекся. Его глаза опять изменились. В них отразилось до боли знакомое тепло. Энши запоздало сообразил, что наивная глупость Ганса услышит в сказанном совсем не желание защитить Ключ и собственную свободу. Но объяснять уже было поздно.

Кажется, Энши только что нашел очередного друга из смертных. Может быть, действительно верного, в отличие от предателя, ради которого Энши когда-то остался в этом проклятом мире.

Вздохнули они одновременно.

— Я… Я услышал и понял тебя. Поверь, Энши. Благодарю. Но… я…

— Ты не можешь так просто отпустить мальчишку, я знаю. Но это его выбор. Не твой и не мой, Ганс.

— Твои слова звучат так, будто ты дашь этот выбор.

— А я не забирал.

— Эм… кх-хем… — тихонько раздалось от кустов и подлеска, — я не ко времени, да?

— Очень даже вовремя, Дерек! — отозвался Энши, все ещё не отводя взгляда от глаз Ганса. Но паладин отказался продолжать сам, отвернулся. Молча забрал у мальчишки охапку из криво наломанных палок, отошел шагов на пять и взялся готовить место для костра.

Глава 8

«А кто сказал, что будет легко?» — Рик думал хотя бы во внутреннем голосе услышать поддержку, но медленно остывающий под ногами труп сводил все надежды на нет.

Итак, оставленный «на потом» нищий благополучно отдал концы. Кажется, без чужой помощи — просто от старости, болезней и грязи. Руна же сделала ноги: мертвый хозяин оказался ей не по нраву.

Где искать проклятую закорючку, оставалось только догадываться.